Воздух пряно пах инеем,от земли поднималась легкая вечерняя замять. Небо ввысь густо-розовое, а ближе к горам темнело до синевы. Жан стоял на проспекте и думал, что сегодня он обязательно будет у Монумента независимости, а до него было рукой подать – один квартал вдоль тихой старинной улочки, меж небольших уютных фонтанчиков, утонувших в мерзлых ивах и сумерках. И там, в вышине, чернеет пика монумента, подсвеченная прожекторами. Сколько раз он видел памятник на фотографиях и по телевизору, из окна автомобиля, проезжая мимо, но никак не удавалось ему подойти близко. Сегодня он решил, во что бы то ни стало, совершить ритуал восхождения к площади Республики и вдоволь надышаться декабрьским воздухом свободы Отечества, той свободы, о которой он мыслил романтично и честно, без пафоса, но прочувствовано и глубоко.
Летом 1928-го года шестнадцатилетняя девушкаДжамиля Булгакова работала медсестрой в стационарном отделении больницы Джетысуйского крайкома партии в Алма-Ате. Теплым майским днем, когда тополиный пух летел в открытые окна, Джамиля готовила инъекции для народного поэта Джамбула, который находился в больнице на амбулаторном лечении. К старику пришел молодой писатель, и Джамиля слышала, как акын напевал ему свое последнее сочинение, а молодой писатель аккуратно фиксировал текст в синей разлинованной тетради. Старик, дитя природы, не умел ни читать, ни писать, и все его новые произведения по указанию ЦИКа записывались несколькими молодыми писателями и поэтами, которые периодически приходили в больницу со своими чернильницами, перьями и тетрадями.
На белой каменной стене старинного домика в Сиде Шернияз увидел розу, крест и круг. В путеводителе он прочел, что это суфийская группа «халака», сакральные знаки. За домами цвели магнолии, карликовые банановые пальмы и гигантские фикусы. Далее лежала открытая солнцу и ветру земля, местами терракотовая, местами бело-желтая, на которой то и дело ярко синели острые кисточки секвойи. На горизонте холодным свежим цветом темнели горы Тавра, кучерявые от зелени и цветов.
Мимо прошли девушки с алые цветы апельсинового дерева в волосах. Шернияз сидел на горячих белых плитах греческого амфитеатра. Покой и счастье охватывали его перед лицом древности, и ему хотелось радоваться и, закрыв глаза, подставлять лицо солнцу.
В середине девятнадцатого века в городе Кашгаре проживал кузнец по имени Адам. Это был искусный мастер. Сабли, которые он ковал, имели на рукоятке маленькие крылышки. Эти крылышки ускоряли ход лезвия вперед. Кованые решетки оград кузнец украшал затейливыми узорами – лилиями, цаплями и аистами, и эти решетки не пропускали ни вора, ни врага. Говорили, что аисты и цапли ночами оживали и отпугивали врагов, а лилии источали яд, способный отравить своими парами любого, кто попытается проникнуть через ограду.
Родилась в г. Алма-Ате. Член РусскогоПЕН-Центра, Союза писателей Казахстана, Союза писателей Москвы.
В 1990 г. окончила школу № 39 в г. Алма-Ате.
1990-1995гг. – Московский литературный институт им. А.М. Горького, семинар прозы С. Есина.
1995-1996гг. – Московский институт международного бизнеса Всероссийской Академии внешней торговли.
С 1996 по 2000 гг. работала в г. Алма-Ате зав. отделом культуры, зав. отделом общественно-политической жизни республиканской газеты «Новое поколение», главным редактором Издательского дома «Шелковый путь», автор публицистических материалов о политике, культуре и искусстве, литературных и театральных рецензий.
Два с половиной года назад мы опубликовали интервью с одним из ведущих литературоведов Казахстана Виктором Бадиковым. Будучи профессором кафедры русской и мировой литературы КазНПУ им. Абая и доктором филологических наук, он воспитал фактически всю новую волну казахстанской литературы. Это связано во многом ещё и с тем, что он вёл литературные курсы в общественном фонде «Мусагет». Часть вопросов не поместилась на полосе, и мы договорились отложить их до следующего раза.
24.04.08, Андрей Новиков , специально для Gazeta.kz
К сожалению, Казахстан не может похвастаться большим количеством преподавателей и историков, хорошо знакомых с творчеством и, главное, личной жизнью Великих прошлого.
В большинстве своем мы вспоминаем о них в преддверии юбилеев и хоть каждый раз торжества все пышнее, а славословия в честь поэтов, писателей и художников, все слаще, по-настоящему о своих героях мы узнаем немного…
А ведь история этих людей - тонкое переплетение личной жизни, чувств, эмоций, страстей, а иногда и ужасных переворотов судьбы, с творчеством, которое тем ярче, чем насыщеннее жизнь.
Это чудо случилось в Алматы, в большой снегопад, в декабре две тысячи пятого года, в канун святого Рождеcтва. Зима, белокурая, веселая, румяная красуля, плясала в небе. А денек, мужичок кудрявый и синеглазый, весело шагал, приплясывая, по земле. А на душе у меня была хмарь. Cклонив голову над желтоватым листом бумаги, сидел в редакции журнала "Здоровое питание", в крохотной, холодной комнатушке, выправлял статью президента кондитерской фирмы. Чертыхаясь, пробирался, как сквозь заросли шиповника, через цифры и косноязычные, холодные слова. Глянул в мутноватое окно, забранное ржавыми железными прутьями, на ум пришли пушкинские строки, написанные, когда великого поэта, наверное, тоже грызла тоска:
Родился в Чуйской долине, в старой крепости. Окончил факультет журналистики Казахского государственного университета. Более десяти лет работал в Прикаспии, в областной газете: ездил, ходил, летал ради репортажей и очерков. Параллельно писал художественную прозу, автор пяти сборников повестей и рассказов. Живет в Алматы.
