Просто пустота, а в голове появляется образ её мечты, куда она уходила всю жизнь, когда ей становилось больно и плохо, самый сладкий уход от реальности.

Но самыми яркими красками луг, где росли всегда сонные травы, расцветал, когда она болела.

Солнце становилось особенно жарким, словно жидкое золото, вылитое под кожу. Изумрудные травы, тихо шелестя, давали ей покой и дарили надежду.

… В палате несколько человек, и все они умирают так же, как и она. Их глаза пусты, а сами они похожи на старые сломанные куклы, найденные на чердаке, запыленные и жалкие. Их движения скомканы, неловки, будто марионетки, чей кукловод очень сильно перебрал, и во время представления у него трясутся руки.

… Почти такое же счастье, как и вымечтанный луг, ей дарил приход доктора.

Очень скоро она влюбилась в него. Он всегда был со всеми ласков, всегда помогал и старался спасти. Не за деньги, просто так, потому что был человечен.

Усталый, худощавый, в белоснежном халате, что ещё больше усиливало его сходство с ангелом милосердия.

… Он тихо разговаривал с ней, пока его нежные руки обследовали её тело, так бережно, словно он касался ценной фарфоровой вазы.

Он спрашивал, как она себя чувствует. И говорил, что на улице ужасная погода, ветер порвал его зонтик, и он весь промок. Или рассказывал, что, несмотря на октябрь, на улице сегодня солнечно и тепло.

Тепло - это надежда.

Но она настолько же далека и призрачна, как и яркие лучи солнца, и тихий шёпот травы её несуществующего луга.

Один раз она поцеловала его, когда он склонился, чтобы прослушать её сердце. Прижалась губами к его губам и не отпускала, пока слабые руки сами не разжались, а тело безжизненной куклой обратно не осело на кровать.

Его взгляд наполнился светом, он улыбнулся ей.

«Ты выздоровеешь», - утверждал он с таким упорством, словно заклинал саму смерть. «Я сделаю всё для тебя, обещаю!»

И он делал всё. Буквально дневал и ночевал рядом. Приходил в каждую свободную минутку. Даже пил кофе с булочками рядом с её кроватью. Постоянно что-то говорил, пока она не отключалась, падая в тяжёлый, липкий, словно чёрная грязь сон.

Сон, где не было ни врача, ни её любимого луга. Ни веры, ни мечты, не надежд.

… Он теперь часто держал её за руку, продолжая что-то горячо говорить.

«Ты победишь смерть, ты сможешь! Ради себя, ради меня, рад нас!» - он говорил горячо и торопливо. Остальные пациенты отводили глаза.

Её любимый врач заклинал смерть, как мог. И ходил в церковь, молился, ставил за неё свечки. Она часто слышала от него запах ладана, хотя в их первую встречу, он весело признался в том, что атеист.

… Однажды ночью, когда врач был на дежурстве, она тихо умерла, не потревожив сон луговых трав.

 Лорен Бейкол