В пятницу Валентина позвонила Пятайкину  на работу и попросила по пути домой зайти в аптеку и купить какой-то чепухи -  то ли от кашля, то ли от головной боли. Григорий прикинул: если взять на вечер не шесть, а три банки любимой «Балтики», денег на эту чепуху должно хватить.

В аптеке Пятайкин долго ходил от витрины к витрине, разглядывая разноцветные и разномастные коробки и упаковки, пузырьки. И тут Григорий увидел неприметную коробочку с крупной надписью «Самое ОНО», и ниже помельче: «Мужчина становится  неотразим! Все женщины в восторге! Эффект – 24 часа».

«Интересно», - подумал Григорий. Он уже принимал и виагру, и вуку-вуку, но все это было не то. То есть, ему-то нравилось, а вот Валентине – нет.  Попробовать, что ли, это самое «Самое ОНО»? И  Григорий купил две упаковки многообещающего средства. 

Дома он отдал жене ее лекарства, а свое оставил в кармане куртки.   И забыл про него – по ящику допоздна шел хоккей, а что может быть лучше хоккея с пивом? Валентина уже посапывала в их супружеской постели,  когда Пятайкин, наконец, угомонился. Забравшись под одеяло, он  потянулся было к спящей жене, но вспомнил, что забыл принять «Самое ОНО».  Впереди же были выходные, и Пятайкин решил перенести свое законное домогательство к жене на субботу.

Утром он проснулся первым («Балтика» свое дело знала!) и пошлепал в туалет. Уже когда  умылся, вспомнил про «Самое ОНО». «А приму-ка я его с утра!» – озорно подумал Григорий.

Он распаковал коробку, там оказалась всего одна таблетка. Григорий подумал и распечатал  вторую упаковку   – чтобы уж наверняка! Запил обе таблетки водой из-под крана. И тут же почувствовал, что на него накатила волна необыкновенной нежности и заботы к жене, он даже весь  содрогнулся от охватившего его чувства.

Григорий хотел было тут же пойти в спальню. Но ноги его понесли почем-то на кухню. А там Пятайкин неумело, но споро пожарил яичницу с колбасой, заварил свежего чая с лимоном, поставил все это на поднос.  И понес в спальню!

- Вставай, милая! – хрипло, но нежно сказал Григорий, сам не понимая, что говорит. – Я тебе завтрак принес. В постель. Вот!

Валентину как будто кто подбросил.

- Пятайкин, - сказала она тонким голосом. – Это ты?

- Да, милая, это я, - подтвердил Григорий, целуя Валентину в теплую и розовую со сна  щеку. – Завтракай, дорогая. А я пока пойду, помою посуду.

Чашка с чаем выпала из рук Валентины на простыню.

- И простынку постираю, ты не беспокойся, - поспешно сказал Пятайкин и, оставив жену сидеть с открытым ртом, пошел мыть посуду.

А еще он в тот день пропылесосил квартиру, развесил на балконе белье на просушку (стирку Валентина все же отбила для себя) и сварил обед, правда, пересолив его. При этом каждый раз, когда их пути в квартире пересекались, Григорий без конца обнимал и тискал свою жену и говорил ей такие комплименты, что Валентина просто вся светилась от удовольствия.  Надо ли говорить, что вечером телевизор в доме Пятайкиных остался не включенным, и супруги до самого утра в постели выделывали такое, что никакой камасутре и не снилось… 

Выходные пролетели как сон. Впереди были  однообразные будни. А Пятайкину хотелось продолжения праздника.  После работы он вновь заехал в аптеку, подарившую ему два незабываемых счастливых  дня.

- Мне «Самое ОНО», на все, - сказал Григорий,  протягивая сидящей на кассе матроне в белом халате  всю свою заначку – пятьсот рублей.

- Нету, молодой человек, кончились.

- А как же теперь… - растерянно пробормотал Пятайкин. – А когда мне зайти?

- Не знаю, - пожала плечами матрона. – Насколько мне известно, остановили производство этого лекарственного средства. Лицензии у них не было. Да вы лучше «виагру» купите…

- Нет, это совсем не то, - грустно сказал Пятайкин. – Валентине моей не это нужно. Вернее, не совсем это…

- Здрасьте-пожалуйста! – насмешливо хмыкнула матрона. – Можно подумать, что вы, мужики, всегда знаете, что женщине нужно.

- Я, пожалуй, знаю, - убежденно заявил Григорий.

По пути домой он завернул не за пивом, как обычно, а зашел в гастроном и купил готового фарша и макарон. Уже совсем перед домом заглянул и в цветочный павильон.

Открыв  дверь, Валентина ахнула: Пятайкин протягивал ей цветы и невыразимо нежно улыбался. И привлекательнее, сексуальнее мужчины для нее в  этот момент просто не существовало. А когда Григорий еще и заявил, что на ужин сегодня будут макароны по-флотски, Валентина расплакалась прямо у него на груди.

- Милый, что с тобой? – всхлипывая, спросила она. – Ты не заболел?

- Да, милая моя, я вновь заболел. Тобой! – ласково сказал Григорий, целуя жену в завиток на виске.

- Тогда не выздоравливай. Никогда! Хорошо?

- Я постараюсь…

                                                                                                                                            Тунгус