Никуда не спеша, осторожно,
как во время дождя на стекле,
терпеливо, как только возможно
я рисую на пыльном столе:

небольшие церковные двери
и иконы задумчивый свет –
ведь когда-то во все это верил,
но теперь во мне этого нет.

И пока тишину не нарушу
любопытство умерьте свое…
Открываю нечаянно душу
и на стол проливаю ее:

Нарисую немного земного
как когда-то мелком на стене.
В силу мысли не верил и слова,
а теперь это слово во мне.

Тишину нарушают ходьбою –
я расстроен, но вовсе не зол.
Любопытные встали за мною
и глядят через плечи на стол.

Им приходится взглядами мерить
силуэты под полной луной –
то во что я сумел бы поверить
если б ты рисовала со мной.

Может быть, ты прейдешь с остальными,
в долгий ящик, упрятав дела,
вы займетесь делами моими –
не стирайте лишь пыль со стола…

Никуда не спеша, осторожно,
как когда-то на пыльном столе,
терпеливо как толь возможно
я рисую на мокром стекле.