Кандидат философских наук, поэт и писатель Индира Зарипова прислала мне – одну за другой – несколько своих книг, о которых мне хотелось бы поговорить.
Первая книга Философия» – учебное пособие для вузов с элементами кредитной системы обучения. (Астана, 2007 г.) Еще – «С любовью к Прусту», «Вечное лето Эмили Дикинсон», стихи.
Я буду говорить о первой книге – «Философия», хотя все произведения Индиры тесно связаны между собой.
Мне показалось, что и общее название, и преподнесение этой книги, как учебника, несколько натянуто, – вероятно, так было легче ее издать. Скорее всего «Философия» – это философско-лирические размышления автора о жизни, о человеке, о Пути каждого из нас, хотя, книгу, как пособие к курсу философии, не помешает прочесть и студентам.
С Индирой мы знакомы уже много лет, с тех пор, как я пришла на курсы английского языка, которые она вела. Позднее мы вместе придумали и осуществили проект «Философская сказка» – после лекции Индиры Абдуловны студенты Казахской Государственной Юридической Академии г. Астаны сочинили замечательные сказки, которые были опубликованы в книге «Жила-была принцесса…»
Но – вернем к «Философии».
Не претендуя на глубокий литературоведческий, а тем более философский анализ, я хочу рассказать о ней, как читатель. О том, как хорошая книга помогает жить. Ведь? в конечном счете, читая любое произведение, мы ищем в нем свое, ищем мысли автора, созвучные нашим, ответы на свои собственные вопросы.
«Философия» – не развлекательное чтиво, книга требует работы мысли, хотя, когда втянешься, оторваться невозможно. Ты словно оказываешься в другом мире, в другой Вселенной, которая, хотя и существует рядом с нами, порою незаметна. Это Вселенная, где нет повседневной суеты, мелких дрязг, борьбы самолюбий, здесь есть только Путь, по которому ты идешь к себе, к собственной неповторимой личности. Отбросив психологическое и социальное «я», по словам Мераба Мамардашвили, прикасаешься к реальности, к «шелесту подлинной жизни».
Это и не абстрактное чтение, потому что в каждой строчке ты находишь то, что тебе может пригодиться именно сегодня. Весь мы, увы, живем сегодня в перевернутом мире, где смешались понятия добра и зла, где слова «порядочность», «честность», «принципиальность» ушли на задний план, где важно быть успешным, причем любыми средствами. Где правит бал его величество «Золотой телец», а наши традиционные духовные ценности безнадежно устарели.
Кумиры Индиры – грузинский Сократ Мераб Мамардашвили, писатель Марсель Пруст, американка Эмили Дикинсон... Это, так сказать, главные лица, а вообще в книге звучит много имен философов, о которых автор говорит главное. И которые, с ее помощью, словно протягивают нам руку из далеких столетий. Рассказывают что-то новое о жизни, даже сегодня, в XXI веке, полной тайн и загадок. Потому что настоящая философия актуальна всегда, в каком бы веке не жил ее автор.
Зачем корить болото?..
Марк Аврелий жил давным-давно – в 121-180 гг., а вот что он говорит в своих «Размышлениях»: «Огурец горький – брось, колючки на дороге – уклонись, и все. Не приговаривай: «И зачем это только явилось такое на свет?» Потому что посмеется над тобой вникающий в природу человек, как посмеются плотник и скорняк, если осудите их за то, что у них в мастерской видны стружки и отрезки изделий».
Актуально? Как нас возмущает поведение некоторых людей – от членов правительства до начальников и сослуживцев, как нам охота навести в нашем обществе порядок, восстановиться справедливость...
Один из важнейших принципов стоической концепции Пути М. Аврелия – принцип приятия или великодушия.
Его законы:
– Люби скромное дело, которому научился, и в нем успокойся.
– Будь похожим на утес, о который непрестанно бьется волна: он стоит, и разгоряченная влага затихает возле него...
– Какие уж привились обстоятельства, к тем и прилаживайся, и какие выпали люди, тех и люби, да искренно.
– Когда тебя задевает чье-нибудь бесстыдство, спрашивай себя сразу: а могут бесстыдные не быть в мире? Не могут. Тогда не требуй невозможного.
– Кто-то станет презирать меня? Его забота. А моя забота: как бы не случилось, что я сделал или сказал что-нибудь, достойное призрения. Кто-то возненавидит? Его забота. А я, благожелательный и преданный всякому, готов ему показать, в чем его недосмотр...
Освобождаюсь от обиды –
Какая ерунда!
Зачем корить болото, –
За то, что грязь всегда!
Зачем корить природу,
Что есть у ней дожди?
Ворчать на непогоду –
Вот признак мелюзги.
Вас похищают у самих себя...
Другой любимый философ Индиры – Монтень.
Помните, на заре перестройки появилось много книг из серии «Сам себе психолог», и как бы их не ругали, я вздыхала: «Эх, эти бы книжки, да в молодости, сколько ошибок можно было бы избежать». Там мне понравилась книга американки Э. Сент-Джеймс «Будьте проще», которая предлагала отбросить повседневную суету и заняться своей душой. Причем писательница не просто предлагала, а разработала своеобразную методику для этого. Например, она рассказала, что они с мужем продали большой дом, который занимал много времени, и переехали в обычную квартиру. (А мы сейчас наоборот – помешались на особняках!) Она избавилась от множества дел, даже очень интересных, и выбрала для себя только самые-самые важные. Выкинула из квартиры огромное количество всяких безделушек, даже антикварных, которые засоряли жизненное пространство...
К Сент-Джеймс и ее книгам отношение разное, но мне ее теория импонировала. Особенно ошеломлял совет на год бросить работу и ничего не делать. После этого – новый приток сил и мыслей. Конечно, совет подходит не всем, большинству из нас надо в поте лица зарабатывать на хлеб насущный, но так случилось, что волею судьбы я оказалась вырвана из повседневной газетной текучки. Сначала нервничала: казалось, что безнадежно отстала от «поезда», а потом вошла во вкус новой жизни, новой работы, совсем другой, нежели прежняя. И она меня очень даже устроила. Хотя полностью ничего не делать мне, увы, так и не удалось. С годами выработалась странная привычка – ощущать себя комфортно только в цейтноте.
«Все это есть у философа Мамардашви, – пишет Индира. – Он говорит, что необходимо «высвободиться» путем осознания и извлечения того, что было. И если ты это осознал, то в твоей душе открывается пустое пространство для новых возможностей, для новых путей».
А еще раньше на эту тему писал философ Монтень, любимый Индирой: «Всмотритесь в себя, познайте себя, ограничьтесь сами собой; ваш разум и вашу волю, растрачиваемую вами вовне, направьте на себя; вы растекаетесь, вы растекаетесь, вы разбрасываетесь; сожмитесь, сосредоточьтесь в себе; вас предают, вас отвлекают, вас похищают у вас самих».
Именно это мы наблюдаем сегодня: массовые бесконечные шоу, бездумная развлекаловка по телевизору, гламурные глянцевые журналы, призывы: «Живи красиво, ты этого достоин!» Не есть ли это суета сует, делающая тебе винтиком в толпе, отвлекающая тебя от самого себя, от твоей Жизни?
Утраченные времена –
Да возродятся снова!
Ведь это для души –
Первейшая основа.
Да возродится лето
И возликует куст!
Природа знает это
Почти что наизусть.
Что мы знаем о Декарте?
Лично я помню декартову систему координат и портрет ученого то ли в учебнике, то ли в старой детской книжке. Мне, как геометру по образованию, этот ученый симпатичен только потому, что он математик. Хотя, читая «Философию», я делаю открытие: оказывается, академичность и наукообразность Декарта – наше заблуждение. Основная философская тема Декарта – «второе рождение». Причем феномен Декарта интересен тем, что свою философию он изложил не только в своих текстах, но и проиллюстрировал своей жизнью. Преобразовал в первую очередь себя, как это сделали Монтень, Швейцер, Пруст. А у нас – хватит на это сил?
Чтоб выжить и не загубить
То, что даровано судьбою,
Туда, в единоличье чувств,
Стремлюсь с поникшей головою.
Там капли свежие дождей,.
Звучит вокруг сама Музыка,
Там нет открытых площадей,
Там мерно все и все так тихо.
Несколько слов об экзистенциализме
В нашей квартире сохранилось много политических книг советского периода – родители преподавали политэкономию и историю КПСС. Для начала я нашла трактовку экзистенциализма в словаре по этике за 1975 год. «…Уход от действительности в свои интимные переживания. На этом ложном толковании основывается экзистенциалистская концепция нравственности… фактически стирается грань между добром и злом, свобода превращается в полный произвол, а ответственность – в полную безответственность… Отстаивая права личности, экзистенциалисты вместе с тем отнимают у человека возможность борьбы за лучшее будущее… В этом – реакционный и антигуманный смысл этики».
С классовой борьбой мы покончили – во всяком случае, временно. А вот что пишет Индира в своей «Философии»: «По мнению экзистенциалистов человек просто не в силах существовать, не посвящая чему-то свою жизнь. И эта его фундаментальная предрасположенность проявляется именно тогда, когда все социально-устойчивые ценности рушатся, и человек ищет для себя достойное бремя, «желает безусловного», «стремится посвятить себя безусловному», – в этом, согласно экзистенциалистам, состоит трансцендентальная сущность человеческого «Я».
Прочитав это, я почувствовала симпатию к раскритикованному в старые времена учению. В самом деле, многие из моих друзей так и поступают – посвящают себя любимому делу – и чувствуют себя прекрасно. Среди «фанатов» особенно много людей, работающих с детьми – работников домов детского творчества, станций юных туристов и натуралистов, педагогов. Когда я встречаю их, они могут говорить только о своей любимой работе и ни о чем больше. У меня есть друг – участник войны, художник Юрий Самуилович Шнейдерман. «Ложусь спать, – рассказал он мне, – и думаю о том, как завтра встану и начну писать свои любимые акварели…».
Я тоже всегда была такой. Сначала – «моя любовь – газета», теперь – сайтостроение, web-дизайн…
Подобным действиям М. Хайдеггер дает общее название «экзистирование». Экзистировать – значит, «быть вне себя», быть в экстазе, выходить из берегов упорядоченного сознания, эмпирического кругозора, социально организованного опыта. Это судьба, призвание…
Получается, не такое уж и вредное учение – экзистенциализм…
О любви
Тема вечная. И опять, сколько ошибок в любви можно было бы избежать, если бы в свое время почитать «реальную философию». Увы, мы, девчонки, в свое время начитались слишком много романов. О прекрасных принцах, о любви на всю жизнь, о том, что надо только подождать и «любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь…» И главное, если уж любить, то отдаваться этому чувству со всей страстью, «до потери пульса», не замечать никого другого, объясняться первой, не смотря на неудачный опыт Татьяны Лариной, даже если твой объект давно и окончательно женат…. Мы становились в буквальном смысле рабами своих возлюбленных, потому что он – это все.
Помню, как-то один «принц» между делом поинтересовавшись, кем работает мой отец, и, узнав, что он не работник обкома партии или заведующий торговой базовой, а простой преподаватель истории в вузе, отчалил по-английски.
Кому-то из девчонок повезло – они встретили своего единственного и неповторимого, на всю жизнь. Кто-то из них поступил более реалистично, по принципу «я его слепила из того, что было». А кто-то – всю жизнь прождал принца на корабле с алыми парусами, а он так и не появился. Потому что корабли с алыми парусами крайне редко заходят в нашу гавань.
И вот с запозданием читаю: «Нам не хватает расширения души. Как трудно вообразить свидание не только с Колей, но и с Толей. А ведь «просто оскорбительно быть ослом, который идет только по одной дороге». Проблема узких и широких душ, сжимания и разжимая души!.. Мы страшны в любви, если хотим владеть. Будь то Толя или Коля. Или – оба. Пруст отчетливо понимал, что именно привязанность к предмету владения влечет смерть владельца. И, конечно, помнил фразу Аристотеля, что причина, почему мы любим, гораздо важнее объекта любви. Действительно, любя человека, мы любим в действительности нечто другое. Как поздно эти истины доходят до нас!»
Впрочем, молодежь сегодня другая. В большинстве своем она прагматична, твердо стоит на ногах, в житейском понимании знает и понимает гораздо больше нас, тех юных.
«Ах, какие романы между актерами были в театрах, когда мы были молодыми», - грустно сказала мне несколько лет назад актриса Большого драматического театра Зинаида Шарко, давая интервью. – А сейчас юноши и девушки больше говорят о делах, о шмутках, о долларах – никакой романтики!»
Хорошо это или плохо? Не знаю. Новое тысячелетие на дворе, другая эпоха…
А любовь ушла
Отовсюду.
А ведь все могла –
Верьте чуду!
Ведь во все века
Как спасала.
Нам бы вновь вернуть
Все сначала.
Умудрись же БЫТЬ
В век постылый!
И тогда на все
Хватит силы.
Иные миры
Как-то я спросила Индиру: «Вы верите в то, что кроме нашего трехмерного пространства существуют какие другие?»
– С точки зрения философии, – ответила она, – логичнее предположить существование множества пространств, чем одного-единственного.
В самом деле, почему мы так самонадеянны, что считаем наш трехмерный мир единственным и неповторимым?
Мне, кстати, согласиться с этим было легко, потому что моей темой в аспирантуре была «неевклидова геометрия», то есть пространство со множеством измерений, n-пространство. А вот поверить в доброго боженьку, взирающего на нас с небес, я не в силах. Это как в анекдоте: «Если Бог такой умный, почему он до сих пор не имеет сотового телефона?»
У меня много друзей, знакомых и даже родственников, которые, несмотря на наше общее атеистическое воспитание, фанатично поверили в Бога. Я думаю, это как внезапное озарение свыше, щелчок в мозгу…
Мне это не дано, хотя понимаю, верующему человеку жить гораздо легче, чем атеисту. У первого впереди – счастливая (если не будешь грешить или вовремя каяться) вечность, у второго – пустота.
Может, реальная философия Индиры Зариповой поможет?
Любимый философ Индиры Кьеркегор (1813-1855гг.) выделял три этапа человеческого существования: эстетический, этический и религиозный. При этом он обобщал собственный опыт: в юности он вел легкий, разгульный образ жизни, курил, гулял, наслаждался. Затем наступила пора отрезвления – пришли этические раздумья, упорядоченность, строгость. И, наконец, он пришел к вере. Обратите внимание, философ прошел весь этот путь всего за 42 года, а я знаю одного человека, который по несчастью был моим начальником, который в свои почти 70 лет так и застрял на первой стадии... И этот начальник среди нас, увы, далеко не единственный.
Но вернемся к Кьекегору. «Признавая отчаяние конечным результатом мысли, – пишет Индира, – Кьеркегор противопоставляет мысли веру. Его окончательная альтернатива: либо вера, либо отчаянье. А страдание – цена, за которую Всемогущий подает человеку грядущее спасение».
От Индиры я несколько лет назад услышала имя – Кастанеда. Тогда книг этого писателя и философа в магазинах еще не продавали.
Так вот Кастанеда создал эзотерическую концепцию сознания, по которой «тональ» – одна из ипостасей сознания – это все, что мы знаем о нас самих и о нашем мире. Нагуаль – это та часть нас, для которой нет никакого описания – ни слов, ни названий, ни чувств, ни знаний. Нагуаль всегда к услугам воина – это синоним Человека Пути в эзотерике.
Индеец Дон Хуан, герой Кастанеды, говорит Карлосу: «Тут нужно убедить тональ, что есть другие миры, которые могут проходить перед теми же самыми окнами. Нагуаль показал тебе это сегодня утром. Поэтому отпусти свои глаза на свободу. Пусть они будут настоящими окнами».
Математик и философ Налимов выделил сферу дискретного сознания, которым мы оперируем в повседневности, и сферу континуального сознания, в которые мы впадаем при особых психических состояниях. Это, например, творческое озарение (стихи надиктовал кто-то свыше), медитация, молитва, гипноз, сон… Для Налимова индивидуальное сознание – это часть, момент Космического сознания, которое выступает как текст, несущий смыслы. Прочитать эти смыслы способен далеко не каждый. Философы, поэты, глубоко верующие люди, люди, занимающиеся медитацией.
Что-то есть в прозрачней дымке,
Как на старенькой картинке:
Вроде ясно, подойдешь –
Ничего не разберёшь. –
Что-то есть в моей душе,
– Ну, раскрой на радость мне.
Я молилась так всегда, –
Почему же ни-ког-да?!
Антизвездизм
…Сегодня каждый старается выпятиться, показать себя, по принципу: сам себя не похвалишь, никто не похвалит. Мы, забыв о коллективизме, который культивировался в нашей большой стране 70 лет, перешли к ярко выраженному индивидуализму. Без крайностей ведь не можем. Писатели и поэты восхваляют сами себя, одна за другой плодятся доморощенные академии и академики, которые щедро награждают друг друга премиями, журналисты, рады-радехоньки, могут воспеть кого угодно – лишь бы хорошо платили… Полки магазинов уставлены мемуарами известных и не слишком известных людей… Понятие скромности уже почти приравнено к идиотизму.
Долгое время в лагере «Связист», руководит которым моя хорошая знакомая, директор Бостандыкского Центра детского и юношеского творчества г. Алматы Светлана Евгеньевна Исакова, был курс «Стань звездой». Каждый ребенок – звезда – уверяли детей, приехавших в лагерь. Надо только определить – в чем именно. За короткую лагерную смену ребята открывали в себе таланты актеров, художников, писателей…
Хорошо? Безусловно! Но недавно Светлана Евгеньевна задумалась: «Впору открывать курс антизвездизма». Дети в лагерь уже приезжают не с низкой самооценкой, как раньше, а наоборот, – с завышенной, почти с комплексом гениальности…»
А вот что на эту тему Дон Хуан говорит Карлосу: «Пока ты чувствуешь, что наиболее важное и значительное явление в мире – твоя персона, ты никогда не сможешь по-настоящему ощутить окружающий мир. Точно зашоренная лошадь, ты не видишь в нем ничего кроме самого себя».
Эх, эту бы цитату, да на видное место, в кабинет каждого начальника!
Культура и цивилизация.
Вопрос на засыпку: чем отличается культура от цивилизации?
«Культура, – писал Пришвин, – это связь людей, цивилизация – это сила вещей». В этом понимании фраза «мы живем в нецивилизованном обществе» не имеет смысла.
На взгляд Индиры Зариповой эти понятия важны для нас сегодня как никогда.
О кризисе западной цивилизации и культуре речь уже идет минимум сто лет. Мы от него, раньше казалось, надолго отстали, но сейчас с большим успехом нагоняем. «На западе техника породила невиданную роскошь жизни, и не для избранных, а для многих. – Пишет философ В. Налимов. – Но она достигается ценой глобального экологического кризиса. Жестоко плачет человек, вовлеченный в огромный бездушный аппарат современной индустрии, человек, если он не превращается в то, что Хайдеггер называет «человекофункцией», начинает болеть, бунтовать.... Когда элементы западной культуры хлынули к нам, у нас тоже развился феномен удушья. Его причины: потеря человеком связи с многообразием жизни. Мы потеряли связь с миром природы… Мы потеряли связь с миром собственных сноведений, фантазией. Нам некогда им заниматься. Нам необходимо гнаться за Америкой и Европой. Мы утратили полноту внутренней жизни. Обеднело общение. Все более искусственными и фальшивыми становятся праздники. Мы потеряли саму необходимость общаться…»
Согласитесь, что это так. Написано еще в 1991 году, но сейчас положение еще более усугубилось.
«Ты знаешь, – израильтяне совсем не умеют гулять, – пишет мне сослуживица, уехавшая в Израиль, – но они с удовольствием приходят на наши праздники. И тосты учатся произносить такие же длинные, как и мы. Недавно зять такой тост закатил! А раньше «Ле Хаим!» и все…»
Звоню близкой подруге: «Буду в твоем районе на мероприятии. Потом у меня перерыв час – ни туда, ни сюда. Можно, я к тебе зайду?» Подруга в ответ «Что ты! Мне надо срочно к лекции готовиться!» Помешала бы я ей, что ли, если бы посидела часок в квартире, с мамой ее поговорила, книжку почитала в конце концов?
Законы прежнего гостеприимства сохранились у нас сегодня что разве в отдаленных аулах, где рады любому гостю. Об этом в книге цитата Конрада Лоренца: «Все мы, живущие в населенных странах, в больших городах уже не осознаем, насколько нам не хватает простой человеческой любви. Нужно побывать в безлюдном краю и зайти незваным гостем в какой-нибудь дом, чтобы оценить, насколько человеколюбив человек, если его способность к социальным контактам не подвергается перегрузке».
Всё чаще и чаще –
Разговор лишь с чащей.
А с людьми полслова, –
Я к ним не готова.
Читаешь «Философию», а вопросов все больше и больше.
– Это хорошо, считает Индира, – ведь главное, что в процессе чтения ты думаешь, у тебя появляется «живая мысль».
И тем не менее после прочтения книги я задала Индире ряд вопросов, надеясь, что ответы будут интересны читателям журнала.
– Как преодолеть обиду? Ведь – судя по всему – она мешает и мышлению, и всему ходу "второго рождения", да и плодотворной профессиональной деятельности?
– На этот вопрос есть множество ответов. В особенности постарались психологи и психотерапевты. Я предпочитаю позицию А. Швейцера, святоотеческие рекомендации, методику "сталкинга" Кастанеды – ОТСЛЕЖИВАТЬ душевные движении, ведущие к обиде и гасить их усилием воли.
– Самый главный враг человека? Его судьбы? Его развития?
– Самость, гордыня, чувство собственной важности. Все зависит от того, какая книга помогает вам в Пути. Термины разные. Суть одна.
– Что значит: "реальная философия", "реально философствовать"? Нужно ли это узкому специалисту? Например, управленцу, менеджеру?
– Ну, управленца я бы не назвала узким специалистом. Если брать исторический аспект – Екатерина Великая, то там это четко прослеживается. Что касается термина "реальная философия", то тут лучше обратится к М. Мамардашвили, который писал: "Философией в Прусте я называю духовный поиск, который проделывается Прустом-человеком на свой собственный страх и риск, как жизненная задача, а не как построение эстетической или философской концепции, – задача, которую древние называли "Путем", "Спасением", "вторым рождением".
– Почему Пруст воспринимает любовь как иллюзию и только. Неужели нет "вечной", подлинной любви?
– В том, что любовь – иллюзия, по-моему, нет никакого криминала, если мы посредством этой иллюзии извлекаем какие-то СМЫСЛЫ и проходим какой-то участок Пути к реальности "второго рождения".
– А почему вы "зациклились" на романах Пруста?
– Заинтриговало название одной книги – " Как Пруст может изменить вашу жизнь".
– И действительно – может?
– Ещё как! Но при условии, что чтение сопровождается работой над собой, вернее – над впечатлениями, собственно, так было и в жизни самого Пруста: "Факты - ничто, закономерности, стоящие за фактами – всё."
- Ваше отношение к дружбе?
– Всё больше склоняюсь к определению Пруста: "Поскольку друзья являются таковыми лишь в тихом помешательстве..." Но рада – любому тихому помешательству. По соционическому психотипу я – Дон Кихот. Просто не могу (даже если бы очень захотела) периодически не восхищаться
Людьми.
– Что вам не нравится в сегодняшней философии?
– Отсутствие бытийно-личностного эксперимента, который в свое время проделали Сократ, Декарт, Мамардашвили.
– А что не нравится в поэзии сегодняшнего дня?
– Неумение восхищаться поэтическими открытиями друг друга.
– Общеизвестно, что раньше вы были человеком "политичным", затем "аполитичным". И сейчас вновь наметился поворот к политике. Какова причина последней "метаморфозы"?
– Так называемая "красивая помощь" дальнего Зарубежья. Образовательные программы, например, при ближайшем рассмотрении (тем более, если ты в них участвуешь), выявляют нелицеприятную тенденцию: уничтожить тот менталитет, который всегда был достоинством евразийства (широта, глубина мысли, духовность) и насадить, если выразить идею Герцена-Леоньева, тоннельное мышление среднего европейца как образчика пошлости.
– Удается ли вас в жизни следовать философским теориям, которые вы проповедуете?
– Нет, не удаётся. И по этому поводу было много слез. Пока как-то православный человек не рассказал мне притчу: «Отрок приходит к старцу и говорит, что сил нет жить. Десять лет отдано "шлифовке" души, а всё как прежде - то взлет, благодать, свет, то - падение, мрак, бесы. "Что же делать, старче?", – спросил он. А старец говорит: «Так и идти, до конца, до смертного креста». В Китае это несколько иначе, но по сути одно и то же: "Возобновляйся вновь и снова."
– Что вам больше всего хотелось бы в жизни?
– Самореализации, нежности и отсутствия неблагодарности.
«Новаторские произведения философа и литератора Индиры Зариповой, – пишет доктор философских наук Сергей Колчигин, – не могут не вызвать отклика в душе. Ее прежние и новые книги «Философия любви», «С любовью к Прусту», «Мудрость – любовь моя», «От слез до звезд» и другие отличаются редкостным свойством. Они не просто заставляют думать, сопереживать, спорить: они ОЖИВЛЯЮТ философскую мысль, которая прибывает по большей части в состоянии рассеянном и отвлеченном. Из души идущее слово Индиры Зариповой придает философским исканиям, рассуждениям и категориям то, что называют «воздухом», – объем, теплоту дыхания и свежесть красок ЖИВОЙ ЖИЗНИ.
В этих книгах философия свободно выражает себя во множестве ликов. И под одной обложкой дружески соседствует эпистолярный жанр и эссе, стихи и меткие афоризмы, беседы – диалоги и полилоги, включающие в свою ткань и искусно сочетающие голоса многих мыслителей и писателей.
Что же!!! Так тому и надлежит. Философ в наше трудное, переломное время уже не должен быть только «академистом» – логиком и теоретиком. Эпоха нуждается в появлении философа ИНОГО ТИПА: мастера слова, мыслителя-художника, творца понятий-образов, пропагандиста и проводника высоких ценностей. Сегодня необходима не столько академическая, сколько реальная философия, или, по выражению Индиры Зариповой, не «философия человека», а «философия для человека».
Я знаю, что моя дорога
От слез до звезд.
Давай поговорим немного.
Но в полный рост.
Давай откроем - нет, не чудо.
А лишь себя.
И вечно благодарной буду.
Душа – не я.
И вечно будут падать звезды
Под силой Тьмы.
Пойми, мы встретились так поздно
И – до весны.
Людмила Мананникова. |
