« Ибо Господь знает путь праведных,
а путь нечестивых погибнет».
П Р О С Т И Т У Т К А
Погода в Алматы меняется довольно часто. Вот и теперь на ясное утреннее небо набежали тучи, воздух сгустился, пахнуло грозой, и первые капли дождя светлой мозаикой стали ложиться на лобовое стекло.
Я плавно затормозил. Открылась дверца, и «голосовавшая» у обочины женщина торопливо села на сиденье. По салону разлился резкий запах духов а-ля «Красная Москва». Этот аромат напомнил мне детство и соседку тетю Розу – мелкую конторскую служащую.
-Куда поедем?- повернув голову, спросил я у дамы довольно приятной наружности.
-До «Саина», пожалуйста,- нервно произнесла она и бросила на меня рассеянный взгляд.
Я включил передачу и без лишних слов мы двинулись в указанном направлении. Но чем ближе подъезжали, тем беспокойнее становилась моя спутница.
-Пожалуйста, поверните здесь налево и остановитесь около той скамейки,- напряженно глядя в окно, попросила она.
Припарковавшись, я откинулся на сиденье. Кто в Алмате, да, пожалуй, и за ее пределами не слышал про улицу Саина. На тротуаре, вдоль широкого проспекта, то здесь, то там, под кронами раскидистых деревьев стоят, сидят или прогуливаются группы молодых девушек. Их ярко накрашенные лица, обтягивающие, откровенные наряды, фривольное поведение говорят сами за себя. Изредка (потому что еще утро) то к одной, то к другой компании подъезжает машина. «Купец», не выходя, оглядывает «товар» и если он нравится, то после непродолжительного торга одна или несколько девушек уезжают с ним.
-Давайте подождем немного,- волнуясь, произнесла пассажирка.- Ее пока нет.
-А сколько ждать-то и кого?
-Да дочь мою. Это ее место.
Я удивленно взглянул на женщину.
-Я представить себе не могла, что она станет такой.., всегда была послушная, ласковая и вдруг, словно демон вселился, ничего, кроме гульбы и мужиков, не надо. Ребенка родила неизвестно от кого.., от сифилиса ее недавно пролечила.., умоляла бросить это занятие. Она согласилась, сказала, что устроилась на работу в привокзальном кафе. Деньги каждый вечер стала приносить – мол, чаевые, но я обошла все заведения в том районе – бесполезно. Значит, за старое взялась,- сбивчиво говорила женщина.
В это время впереди меня, визжа тормозами, лихо подрулила иномарка, и, выйдя из нее длинноногая, симпатичная девушка в короткой юбке, не торопясь, направилась к ближайшей компании.
-Она!- вскрикнула моя пассажирка и, выскочив из машины, бросилась вдогонку.
Я завел мотор, но даже сквозь его шум до меня донеслись слова жесткой перебранки.
-Господи, бывает же такое,- подумалось мне.- И не от голода, и крыша над головой есть… плюнула на ребенка, на мать... где тут социальные корни, про которые нам раньше столько говорили.
-Шеф, свободен?- раздался рядом громкий голос.
Я машинально кивнул и, повернув голову, увидел молодого парня, который уже усаживал двух девиц на заднее сиденье. Неприятные клиенты, но что-то говорить было уже поздно.
Между ними возникла перепалка – куда ехать?
-Давай в нашу гостиницу,- предлагали девицы.- Тут рядом.
Нет!- сопротивлялся парень.- Вначале Толяна (имена изменены) - друга моего возьмем.
-Ну как хочешь,- в конце концов, уступили они.
Мы поехали в сторону ВДНХ, а по дороге паренек, оказавшийся навеселе, под молчаливые кивки «путан», стал рассказывать о том, какие они с Толяном крутые ребята и как их уважают в строительной бригаде, где они в данный момент трудятся.
У выставки мы свернули направо и, немного покружив по узким, разбитым грузовиками дорожкам подъехали к небольшой стройплощадке.
-Подождите немного, девчата, мы быстро,- сказал кавалер и, кивнув вахтеру, торопливым шагом прошел в открытые ворота.
Я тоже вышел размять ноги, но утихший, было, дождь, пошел с новой силой и вернул меня в машину. Девушки вполголоса беседовали о своем, о женском: о нарядах, ценах, о том, что кому идет. Подробно обсудив эту тему, плавно перешли на «производственную».
-Не понимаю я этих мужиков, ну завелись деньги, зарплату там получил или еще что, так неси домой жене, детям, а они бегом к нам, и пока все не просадят, не успокоятся, даже жалко их бывает,- говорила брюнетка, та, что выглядела постарше.
-И не говори,- вторила ей блондинка.- Такие козлы!
Мне стало как-то обидно за своих братьев, и я предостерегающе кашлянул. Девушки на какое-то время замолчали, а потом продолжили.
-Еще немного заработаю и вернусь к себе в город. У нас квартиру можно за 500$ купить. И замуж выйду,- деловито проговорила брюнетка.
-Не знаю, что ты будешь делать в своей дыре, мне кажется, лучше тут как-нибудь устроиться. Вот познакомимся с кем-нибудь поприличнее, а уж понравиться сумеем,- сказала блондинка и, заговорщицки переглянувшись, они засмеялись.
-Да.., скорее бы, надоело все! Представляешь, просыпаюсь сегодня утром - какая-то возня, стоны, смотрю, а это Верка с Людкой любовью занимаются.., совсем рехнулись. Я говорю, вам что, мужиков не хватает? А они, мол, давай к нам… и скалятся.
-Забей, они всегда были озабоченные.
-А еще знаешь, вчера я была с клиентом и он меня попросил…
Далее разговор перешел в такую плоскость, что я счел лучшим выйти под дождь. К счастью, он почти перестал, и в темной пелене быстро проносящихся туч появились светло-голубые разрывы. Постояв немного, я, было, двинулся к небольшому коммерческому киоску, что «скучал» неподалеку под раскидистым деревом, как вдруг заметил спешащего к нам парня.
-Извините, девочки,- произнес он, запыхавшись.- Сегодня ничего не выйдет, на стройке аврал. Друга не отпустили, и мне велели остаться. Так что - пока.
-Ты это что, пошутил сейчас,- выходя из машины, протяжно проговорила брюнетка.- Ты знаешь, сколько мы времени на тебя потратили?
-Сколько?- наивно спросил паренек.
-Почти полтора часа,- грозно вступила блондинка.- Давай, оплачивай за двоих.
-Да пошли вы! Я ведь вас не ...
-А это твое дело, придурок … или катать. Лучше заплати по-хорошему, а не то приедут наши ребята и … тебя, твоего друга и всю вашу бригаду вместе с вахтером и забором. Понятно?
Паренек явно испугался и, решив не идти на обострение, полез в карман за деньгами.
-Про водителя не забудь,- напирали девушки, опустошая кошелек незадачливого «крутого».
Тронувшись в обратную дорогу, я только покачал головой.
Вскоре блондинка попросила остановиться и вышла у одного из модных бутиков, что, как грибы, выросли у ВДНХ. Вторая «путана» пересела на переднее сиденье.
Это была сравнительно юная девушка, вероятно, лет 18-19, но сам образ жизни, излишества уже оставили свой след на миловидном лице, отметив его желтизной, проступающей даже сквозь макияж, агрессивными угловатыми черточками над бровями и в уголках рта, а также вульгарностью всего облика, что не мало добавляло возраст.
-Почему так смотрите? Не нравлюсь?- спросила она хрипловатым голосом и, бросив на меня вызывающий взгляд, прибавила.- Будете мораль читать?
-Думаю, это бесполезно.
-Правильно. Каждому свое.
-Да, уж, вы с подружкой будто ураган на этого парня налетели! И часто такое бывает?
-Редко, обычно деньги сразу забирает «мамка», или сопровождающий, а потом, по возвращении, дает нашу долю. Просто в этот раз так получилось.
-Но ведь все равно риск.
-Чем? Здоровьем, деньгами? А вкалывать годами по 10-12 часов в сутки за гроши, без надежды изменить что-то, это как?- резко выговорила девушка.
-Все равно, ведь бывает разное...
-Да, бывает! Вот месяца 2 назад привезли меня к клиенту на квартиру, а Пашка – сопровождающий, поленился на 4 этаж подняться проверить, а там вместо одного мужика оказалось пятеро …
Или вот весной, снял мою подружку клиент, с виду вполне приличный. Привез домой, разделся донага, ее тоже попросил.., потом схватил здоровенный нож и к ней, она за стол (большой овальный), несколько кругов пробежали, он вдруг встал, затрясся, закатил глаза и… «кончил». Видимо, обострение случилось.
-Так я о том же и хочу сказать, что опасно да еще заразу можно подцепить.
-Теперь мы стараемся клиентов в свою гостиницу вести. Там знакомые ребята, помогут в случае чего. А что касается заразы,- сказала она и презрительно усмехнулась.- Да, попадаются дебилы, которые снимают резинку… так можно и на муже поймать... плевала я на это. Правда, подружка моя таким образом забеременела.
-Не знаю, может быть, твой заработок и покрывает риск, но я видел среди вас таких страшненьких, что, с моей точки зрения, они сами должны платить. Как у них в этом плане?
-Очень даже неплохо,- усмехнулась девушка.- Недавно была облава, задержали почти всех, и даже у самых некрасивых в кармане было не меньше 3000 тенге.
-Ничего себе,- присвистнул я с удивлением.
-На каждый товар есть свой купец,- подвела она резюме и медленно провела ладонями по груди, животу, бедрам. И оставшись довольной результатом, томно продолжила.- Не люблю вставать рано, делать тупую работу, загонять себя в рамки…
-Где тебе остановить, мы уже приехали,- перебил я ее.
-Дядя, ты человек вроде бы хороший, помоги еще в одном деле. Короче, надо одну девчонку домой свозить, туда и обратно. Денег дадим, не переживай.
-Что за девчонка, такая же, как ты?- спросил я без энтузиазма.
-Нет, обыкновенная девочка, ей просто домой надо съездить.
-А далеко?
-Она назвала один из загородных поселков.
-Ого,- присвистнул я.- Это часа 1.5 только туда.
-А вам какая разница, где мотаться.
-И то правда,- мелькнула мысль.- Проветрюсь, до вечера еще далеко.
И согласился.
Свернув с проспекта Саина, мы нырнули в арку и, поколесив по тесным дворам, остановились у 4-этажного дома.
-Подождите немного, мы быстро,- бросила на ходу девушка и скрылась в подъезде.
-Почему девчонки занимаются этим ремеслом,- думал я, отматывая назад события сегодняшнего дня.- Да, в наши дни опустилась планка нравственных норм и многие чувствуют, что у них развязаны руки, но почему же все-таки они избирают самое позорное для женщины занятие. Ведь не умирают с голода, а скорее, относятся к тем, кто не сумел или не захотел найти более достойное занятие. Может быть, дело в каком-то психологическом сдвиге? Отсюда и пренебрежение к собственному телу, поскольку эти девушки не боятся венерических заболеваний, вероятности быть избитыми, подвергнуться издевательствам и не ощущают никакого дискомфорта по поводу того, что их тело переходит от одного мужчины к другому. А ведь нормальные женщины не только не способны продаваться, но даже не позволят прикоснуться к себе мужчине, не вызывающему у них ответных чувств…
Но размышления пришлось прервать, потому что показалась моя спутница в сопровождении белокурой девчушки в простеньком летнем платье. Она усадила ее на заднее сиденье и, помогая коленом, поставила рядом объемистую сумку. Я уточнил адрес, прощальным салютом хлопнула дверца машины, и мы тронулись. Однако через некоторое время моей спутнице стало нехорошо.
-Дяденька,- попросила она после непродолжительной остановки.- Можно я впереди поеду? Там меня меньше укачивает.
-Конечно, садись,- согласился я.
Она опустилась рядом. От светлого лица девочки, ее голоса, манер веяло какой-то домашней тихостью, семейной воспитанностью и во всем ее облике чувствовалось что-то по-деревенски чистое неиспорченное. Чтобы отвлечь ее от неприятных ощущений я решил пуститься в разговор.
-Как тебя зовут?
-Лиза,- ответила она и чуть-чуть улыбнулась.
-Сколько тебе лет?
-Скоро 17 исполнится.
-А родители у тебя есть?
-Папа умер полтора года тому назад, осталась мама и братик, только его хотят забрать в детский дом.
По дрогнувшему голосу девочки я понял, что эту тему продолжать не следует.
-А девушка, что провожала тебя, родственница?
-Нет, мы вместе работаем.
На этот раз зацепило меня.
-Работаете! Как такое возможно?- не сдержавшись, воскликнул я.- Тебя кто-то заставил?
-Нет что вы, я сама пошла,- испуганно ответила она и, взглянув на меня, пояснила.- Я им кушать готовлю, в квартире убираю, стираю, они ведь устают…
-Извини, не то подумал, но ведь это плохое место пойми, тебе учиться надо, а ты полы этим девицам моешь!- переведя дыхание, сказал я.
-Мне надо как-то до 18 лет продержаться,- ответила Лиза и потупилась.
Мы замолчали, каждый думал о своем. Лишь подъезжая к поселку, я обратил внимание, на поросшие сорняком обширные поля. И вспомнил, что не так давно эта местность славилась своим виноградом, из которого производили прекрасные, известные далеко за пределами Казахстана, марочные вина. И теперь вот такое – ни людей, ни винограда. Только пустые бетонные столбики, к которым когда-то привязывали лозы, будто памятники отгремевшей антиалкогольной кампании, бесконечными рядами уходили далеко к горам, да чем-то печальным ранили взгляд еще местами живые, брошенные подле них, виноградные кусты.
-Будто Кощей Бессмертный прошел,- процедил я сквозь зубы.
-Мой папа когда-то агрономом работал, а мама на винзаводе. Теперь завод закрыт,- вздохнула Лиза.
-Да.., а где теперь те люди, чьим трудом процветал этот край. Кто-то торгует китайским ширпотребом, кто-то подался в город, а кто-то ковыряется на своем огороде или того хуже – пьет от безысходности. Как должно быть тяжко им видеть эту картину,- думал я про себя, и вслух сказал:- Ничего, Лиза, может еще все наладится….
Въехав в село, мы остановились у магазина, и я зашел купить какой-нибудь еды, не придав значения тому, как сжалась и втянулась в сиденье моя спутница, а когда вышел, то увидел, что машину обступила стайка местных мальчишек.
-Проститутка! Проститутка!- громко кричали они, гримасничая и прыгая.
Стоящие невдалеке взрослые люди тоже показывали пальцами в нашу сторону. Я счел за лучшее побыстрее ретироваться, но, несмотря на всю поспешность, за нами еще некоторое время тянулся их вопящий шлейф.
Я взглянул на девочку. Сквозь тоненькие пальцы рук, закрывающие пылающее огнем лицо, росинками катились слезы, а часто подрагивающие плечи выдавали горькую бурю сдерживаемых рыданий. Только раз прорвался протяжный звук горя.
-О-о-ой!
Такого «о-о-ой!» я не слышал больше никогда.
-Извините, дядя,- сквозь всхлипы с трудом произнесла она.- Ведь вы из-за меня тоже...
-Ничего, а тебя здесь каждый раз так встречают?
-Почти…
Эх, деревня, деревня, на одном конце чихнешь, с другого тебе «будь здоров» говорят. Я, как мог, успокоил Лизу.
Свернув с центральной трассы, тенистой ухабистой дорогой мы подъехали к небольшому, но ладному дому. С одного взгляда было видно, что он знавал лучшие времена. Когда-то яркая краска на фасаде и окнах облупилась, металлические ворота поржавели и накренились, сквозь щели забора открывался вид на поросший лопухами двор. Пару раз на нас тявкнула тощая собака, лежащая у дощатой будки, но, увидев мою спутницу, вскочила и, бросившись навстречу, зашлась радостным лаем.
-Фокс, Фоксик, соскучился, а я тебе косточек привезла,- открыв калитку и оглаживая поскуливающего от возбуждения пса, проговорила, взявшая себя в руки, Лиза.
Я помог выгрузить сумку.
-Вы немного подождете?
-Да, конечно.
На лай собаки из дома выскочил светленький мальчонка в одних трусах и с визгом прыгнул к Лизе на руки. Крепко поцеловав, она оттерла ему ладонью грязную мордашку, опустила на землю, и, подхватив сумку, они прошли в дом.
Я закрыл машину и пошел к видневшейся невдалеке речушке. Спустившись возле мостика к берегу, присел на небольшую чурку. Небо, весь день затянутое тучами, распахнулось, и яркое солнце старательно подсушивало влажную землю. Слушая тишину, прерываемую журчаньем воды да щебетом птиц, я полной грудью вдохнул чистый, напоенный ароматами свежей после дождя зелени, деревенский воздух. Насколько же он отличался от нашего городского, пропитанного выхлопными газами, содержимым помоек и прочими «прелестями» цивилизации.
Я почти задремал, опершись спиной о дерево, как вдруг до моего слуха донеслись голоса.
-Расставили машину, всю дорогу перегородили. Совести у людей нет!
Пришлось подниматься.
-Ты что ли проститутку привез?- встретили меня вопросом две бабки с грозно насупленными бровями.
-С чего вы взяли, что она проститутка,- сделал я попытку заступиться.
-Да знаем мы, чем в городе девки у Маньки – «суфлерши» занимаются, а эта еще здесь начала.
-Как здесь,- оторопело спросил я.
-Маманя, идите домой,- раздался вдруг зычный голос.
Отворилась калитка, и я не без труда узнал в полноватой, налитой здоровьем женщине свою худенькую и болезненную одноклассницу. Мы тепло поздоровались, поговорили о семьях, житье-бытье, вспомнили школьных друзей, а затем разговор коснулся Лизы.
-По-моему, она порядочная девочка и ничем таким не занимается.
-Ты прав,- вздохнула моя собеседница.- Травят девчонку, и заступиться некому.
-А чего все началось?
-Это неприятная и грустная история. Года полтора тому назад помер ее отец. Мать сильно горевала - ну как остаться вдовой, да еще с двумя детьми, и начала потихоньку попивать, вроде как легче становилось. А когда закрыли винзавод, тут уж она взялась пить без всякого удержу. Мужики к ней стали прилаживаться, из себя-то она видная. Чуть ли не спозаранку с бутылкой в ворота стучат.
-На что жила?
-У кого дом подремонтирует, кому в огороде поможет, но какой это заработок – слезы.
-А дети как же?
-Голодали, конечно, но здесь деревня, один молока даст, другой картошки, третий хлеба - мир не без добрых людей. Я сама сколько раз и продукты давала и так кормила. Ну и Лиза прирабатывала, она ведь с детства к труду приучена, кому корову подоит, у кого уберется, на большее времени не хватало - братик маленький на руках. Может, так и дотянули бы, пока она школу окончит, работать пойдет, да на ноги встанет, но с полгода назад эта беда как раз и приключилась. Пришли к ее матери мужики, стали гулять, та напилась и спать повалилась, а им продолжения надо, они к Лизке, прижали ее.., а что она могла сделать, ведь ребенок еще. Наутро отрезвели, увидели, что натворили, туда-сюда, сидеть-то неохота, вот и скумекали – дескать, она сама за деньги, а теперь еще с них взять хочет. Лизкина мать заявление участковому подала, а те уж слух по деревне пустили, мол, проститутка, и они у нее не первые. На улице детвора стала дразнить, ребята, подружки от нее отвернулись, другая бы руки опустила или еще что хуже удумала, а эта - не смотри, что мягкая да тихая, даже виду не показала… характер у нее в отца – кремень.
-А что значит кремень?
-Здоровье у нее слабое с рождения было. Так вот, прописали ей комплекс физкультурный, и сколько я помню, она его каждый день выполняет, и книжки свои медицинские читает. Значит, блюдет себя человек, не сломался. И хотя грех с ней случился и возле греха крутится, но ничего такого не позволяет, для будущего себя бережет. Понимает, что тело - это храм Божий. Лизка с детства врачом стать мечтает, и уж поверь мне – станет.
-А в город, к этим, как она попала?
-Так соседка наша Манька в суфлер… тьфу ты, все путаюсь, в сутенерши подалась, ну и приехала как раз родню навестить, те ей про Лизку и рассказали, мол, у нас тоже проститутка появилась. Поговорила с ней Манька и в город с собой забрала, она когда-то с ее отцом работала. Может, оно и к лучшему, здесь бы все равно ей жизни не дали. Хотя там тоже не место…
-Есть у меня одна идея,- сказал я, немного поразмыслив.- Но все зависит от Лизы.
-Так помоги, устрой куда-нибудь, думаю, у тебя знакомых много.
В это время с металлическим стуком хлопнула калитка, и на улицу выбежал давешний мальчонка, а затем в сопровождении не лишенной приятности женщины неопределенных лет вышла Лиза. Ветерок донес запах винных паров.
-Мама,- понял я и холодно кивнул.
От женщины не укрылась моя неприязнь. Вдруг блеснули глаза, выпрямился стан, мелькнула снисходительная улыбка и остатки былого достоинства на миг проступили сквозь серую одутловатость лица.
Попрощавшись с одноклассницей, я сел в машину и завел мотор. Лиза чмокнула в щеку маму, расцеловала на прощанье заплакавшего братишку, села в машину, и, объезжая лужи, мы двинулись в обратную дорогу.
-Лиза, ты бы хотела поменять работу?- спросил я девочку, когда мы выбрались на трассу.
-Дядя, меня никуда не берут, я уже узнавала.
-Я дам тебе телефон и адрес моей знакомой миссионерки от одной из новых церквей, она помогает таким, как ты. Взамен от тебя потребуется только желание это сделать и порядочность.
-Спасибо, дядя, я вам буду очень благодарна, у Мани мне и правда тяжело просто деваться некуда.
Миновав поселок я, увеличил скорость. Впереди, раскинувшись на всю ширь неба, парила радуга, она сияла во всем своем великолепии над оставшимися кое-где островками темных туч, широкой долиной, и уходящей вдаль дорогой, как предвестница новых и добрых перемен.
P. S. Я интересовался судьбой Лизы и знал, что ей помогли устроиться няней в семью бизнесмена и что она окончила вечернюю школу. Затем работала санитаркой в больнице, уборщицей, ночной сиделкой, а потом, оставаясь верной своей мечте, поступила в медицинский институт. Мне стало известно и то, что Лиза пролечила от алкоголизма свою мать и забрала брата из детского дома.
Волею случая, я еще раз оказался в тех местах. Как-то по весне мы с другом поехали на рыбалку, и по неосторожности он засадил себе в ногу здоровенный крючок. Пришлось все бросить и ехать на поиски хирурга. Ближайшее медицинское учреждение было как раз в том поселке, где когда-то жила Лиза. Пока из его ноги доставали главную рыболовную снасть, я, бесцельно прогуливаясь по коридору, заметил у одного из кабинетов все нарастающую очередь и, проходя мимо, стал невольным свидетелем обрывков разговоров.
-Что-то народу нынче много?
-Да каждый день так, ведь тут не только местные, но и из других поселков приехали, никому не отказывает...
-Потому что сама здешняя. Их семью тут все уважают, муж у нее видный такой, механиком работает, дочке 2 годика, мать при них живет, брат на агронома в городе учится, а была бы пришлая, давно бы смоталась...
-Рука, говорят, у нее легкая.
-Голова у нее умная, и примет, и послушает, и вылечит - настоящий доктор, даром, что молодая…
-И людей хорошо знает. Вот в прошлом годе Булатка, сын главного бухгалтера, вдруг начал чахнуть. Так родители его, каким только докторам в городе не показывали. Диагнозов ему всяких понаставили, лекарств понавыписывали, а парень все равно тает, пока его бабушка к Лизавете Петровне не привела. Та его осмотрела, умные бумажки от городских лекарей в сторону отодвинула, не может быть, говорит, ничего такого, и отправила на анализы, а через несколько дней наш Булатка поправляться начал. Простые глисты у него оказались…
-Главное добрая, поговорит, успокоит - и сразу легче становится…
Мне стало любопытно взглянуть на этого чудо-врача. И вдруг очередь смолкла. В конце коридора послышались шаги, показалась молодая женщина в сопровождении крупного мужчины, несшего голубую квадратную сумку с красным крестом.
-Лизавета Петровна,- срывающимся от волнения голосом лепетал здоровяк.- Мы вам так благодарны, так благодарны, ведь, если бы не вы...
И не стыдясь, вытирал крупной крестьянской ладонью слезы.
-Если вам что-то понадобится, только скажите…
-Спасибо тебе, Вася, возвращайся домой, там ты нужнее, - мягко произнесла женщина, принимая у него сумку.
-Она у него сына подняла, не чаяли уже,- услышал я тихий шепот.
Открыв кабинет, она окинула взглядом многочисленную очередь, улыбнулась и сказала твердым, спокойным голосом: «Здравствуйте, прием начнется через десять минут и, пожалуйста, не беспокойтесь, приму всех».
Я с изумлением узнал в этой строго одетой, красивой и уверенной в себе женщине – Лизу!
-Боже мой!- подумал я, приходя в себя.- Сколько же внутренней силы, трудолюбия и доброты было в той хрупкой домашней девочке, чтобы, пройдя по самому краю, не споткнуться, не упасть, а суметь достичь цели, поддержать близких, и теперь, не помня зла, со всей щедростью души, заботиться о земляках. А, может, так и должно быть, не ждать милостей и подарков, не плакаться и не пенять на обстоятельства, а самому созидать свою судьбу, следуя по пути указанному Богом.
Мне очень захотелось с ней поздороваться, и под вопросительными взглядами ожидающих я взялся за потертую ручку двери, а потом подумал, зачем? У нее и без того много забот, впереди долгий, хлопотливый день - вон сколько людей нуждается в ее помощи, и, закрыв дверь, повернулся и пошел на поиски друга. |
