Начиная с середины шестидесятых годов прошлого столетия многие события в культурной, литературной, кинематографической и политической жизни Казахстана в определенной степени связаны с мировоззрением и жизненной позицией Мурата Ауэзова. Это – “Жас тулпар”, проведение “запрещенного вечера” поэзии Махамбета, Пятая писательская конференция стран Азии, Африки и Латинской Америки, становление переводческого дела в Казахстане, декабрьские события в Алма-Ате, активное участие в Международном антиядерном движении  “Невада–Семей”, экспедиция ЮНЕСКО “Шелковый путь – путь диалога”, романтизм первых лет суверенного Казахстана, работа на  дипломатической службе, работа в кино и на телевидении, и многое, многое другое, когда с осознанным выбором можно “раствориться” в идее во имя своего человеческого достоинства.

Известный российский ученый А. Н. Давыдов так анализирует программную работу Мурата Ауэзова “Уйти, чтобы вернуться”.

“Я как русский и житель России считаю, что несу ответственность за многовековую колонизаторскую политику России в отношении Казахстана и полностью разделяю освободительный пафос следующих двух политических заявлений Мурата, содержащихся в его дневниках.

Первое заявление: “Осмысливая и изучая историю казахов в эпоху средневековья, мы, разумеется, не можем не видеть реально существовавших кровнородственных связей славян и тюрков. Но акцентировать на этом внимание, вычленять эти факты из контекста  совсем другого содержания – мы не должны. Это могут делать гуманитарии славянской принадлежности. Что же до нас, то слишком много крови, унижений и т. п. между нами, чтобы сейчас, в нашей ситуации, в положении недвусмысленно колонизованного попираемого этноса, мы поднимали бы на щит былое эпизодическое родство.

Политическое противостояние – главное, что нам предстоит осуществить”.

И второе заявление: “Осуществить подлинное единение двух главных этнических компонентов нашей земли можно, лишь сохраняя и укрепляя в себе чувство достоинства. В мировоззренческом плане это означает полную суверенность, абсолютную отстегнутость (по всему шву) от сытно-спесивого мировоззрения “галилеев”. Набиваться в “родичи” в

этой ситуации – полумера, компромисс, раболепный шаг. В тактическом отношении – обезболивающее, отвлекающее от главной цели действие.

Россия – колонизатор. Истина проста и требует столь же ясного и определенного к себе отношения. Разумеется, мы вспомним о родстве и возрадуемся ему, но только потом, в будущем, когда осуществим свои политические притязания” (1978 год).

Дневники “Уйти, чтобы вернуться”, написанные в 1978 году, вышли отдельной книжкой в 2002 году в нашем издательстве “Жибек жолы”.

* * *

Многие могут упрекнуть, что Мурат Ауэзов генерирует свои идеи только на начальной фазе, на стадии зарождения – и только.

Но кому-то надо зажечь свечу, а истопников, поддерживающих жар идеи, всегда предостаточно.

* * *

Судьбою мне дарована духовная близость с культурологом Муратом Мухтаровичем Ауэзовым. Нашему знакомству больше тридцати лет. Еще задолго до публикаций моих первых поэтических произведений, он взыскательно внимал моему юношескому чтению. Книга “Времен связующая нить”, а затем сборник “Эстетика кочевья” были впитаны мной и моими

друзьями в те далекие прекрасные семидесятые годы. Он первым по-должному оценил мое стихотворение о позабытом языке, не говоря уже о том, что он был и первым слушателем этого стихотворения.

Мурат Ауэзов привил мне свою любовь к странствиям, к творческому освоению родного ландшафта и незнакомой местности.

* * *

Однажды в Самарканде на знаменитом местном базаре у меня увели бумажник.Ушел в гостиницу удрученный и заперся в номере. Без денег, даже на сигареты ни копейки.

Вдруг стук в дверь. Заходит Мурат Ауэзов, мы с ним вместе приехали по делам Великого Шелкового пути, и дает, разумеется, свои деньги.

– Зачем?! Откуда?

– Багдадский вор передал, – улыбнулся Мурат Мухтарович.

   Аналогичная ситуация произошла в Париже. Но уже не со мной. И опять рядом был старший брат, друг и учитель Мурат Ауэзов.

Бахытжан Канапьянов. "Кофе-брейк", "Жибек-жолы", 2004 г.