Зира Наурзбаева, Лиля Калаус

Приключения Бату и его друзей в стране Барсакелмес

Вторая книга из цикла историй о Бату и его друзьях

Фрагмент

Глава третья. Один день Кайры

Кайра проснулся и как обычно увидел сквозь решётку кереге1 краешек солнечного диска. Войлок снаружи был приподнят, и спящих в юрте обдавал лёгкий ветерок. Кайра снова порадовался, что живёт с местными рабочими в юрте, а не в душной палатке археологов. Он потянулся, нацепил шорты, выбрался наружу, смочил кончики пальцев в рукомойнике и провёл по глазам. С умыванием было покончено: в археологической экспедиции воду надо было экономить. Позёвывая, он направился в сторону кухни.

Первые два дня Кайре было тяжело работать. К раскалённому солнцу, всепроникающей пыли, привозной, чуть затхлой воде из цистерны ему было не привыкать. В ауле всё то же самое. Но с рассвета до заката махать лопатой, снимая землю слой за слоем, до волдырей на ладонях, до ломоты в спине − это совсем другое дело.

(1 Кереге – деревянная основа стен юрты.)

Может быть, Қайрат и плюнул бы на эту работу, но с недавнего времени у него появилась цель.

Летом, приезжая к бабушке, Қайрат старался не ходить на другой конец аула. Это было трудно, ведь аул-то небольшой. Всё дело в том, что он боялся встретиться с конём, которого звали Қаракөк, и который когда-то принадлежал ему. Нағашы ата Мырзалы подарил пятилетнему Қайрату маленького вороного жеребёнка и сказал: «Это твой бәсіре құлын4 Қаракөк, береги его. Ваши судьбы связаны». Даже если бы ата ничего такого не сказал, Қайрат и сам это понял, когда первый раз заглянул в глаза своему жеребёнку. В те моменты, когда Қаракөк мягкими тёплыми губами брал с его ладони ячменные зёрнышки, у Қайрата будто щекотало в груди. Вместе с жеребёнком ата подарил внуку отделанную серебром уздечку и седло, и всё лето учил его верховой езде.

Потом дедушка Мырзалы умер. Чтобы покрыть расходы на похороны, родители Қайрата хотели продать старую дедушкину юрту. Но бабушка Назира была категорически против: она сказала, что юрта родовая, қара шаңырақ5, её наследником является Қайрат. Тогда для угощения на поминках родители Қайрата выменяли жеребёнка на большую яловую кобылу. Қайрат тогда очень на них обиделся, да и сами они об этом не раз пожалели, потому что Қаракөк, когда вырос, много раз побеждал на байге, приносил своим хозяевам большие призы. А этой весной Қаракөк повредил сухожилие на правой задней ноге. Хозяева показывали коня лучшим специалистам, но ветеринары сказали, что в скачках Қаракөк больше участвовать не сможет, а один вообще заявил: «Сдайте его на мясо». Қайрат попросил бабушку  поговорить с хозяевами Қаракөка. Оказалось, что они подумывают избавиться от него, но кто купит хромого коня? «Я куплю, апа. Скажи им, я найду деньги!» Бабушка Назира прослезилась, прикоснулась губами ко лбу внука и сказала: «Құлыным6, не волнуйся. Я договорюсь». А Қайрат тем временем придумал, как раздобыть денег: пошёл к начальнику археологической экспедиции, развернувшейся рядом с аулом, сказал, что ему уже четырнадцать, и устроился чернорабочим.

И вот теперь Кайра покорно копал землю, вёдрами таскал её на отвал, месил ногами глину, формовал и сушил на солнце сырцовые кирпичи. После обеда, когда степь превращалась в огромную духовку, он вместе со всеми усаживался под навесом «мыть керамику». Вроде бы возиться в тазу под тентом, мыть найденные до обеда осколки проще. Но глинистая вода разъедает руки.

На третий день боль в мышцах у Қайрата утихла, работа стала привычной, но было муторно. Какая-то никому не нужная, расплывшаяся куча глины в степи, всё заросло саксаулом и полынью. Сто лет сюда только скот временами забредал, а теперь огородили и возятся в грязи. Кому это надо? Копают то там, то здесь, подметают щётками, таскают туда-сюда всякий мусор. Откопают, а потом закопают. А зачем было тогда копать?! Впрочем, Қайрат в это не вникал, лишь бы деньги платили. Каждый день на раскопках приближал его к заветной цели.

Вскоре Кайра стал кое-что понимать в работе археолога. Ему уже доверяли работу посложнее. Он помогал выкладывать полуразрушенные стены, чтобы будущим туристам было легче себе представить, как выглядел город три тысячи лет назад. А ещё Кайра вместе с плотником сколачивал и устанавливал навесы над самыми интересными участками раскопок, которые планировалось превратить в музей под открытым небом.

Единственное, что его огорчало, это то, что ему постоянно поручали самую нудную работу на тех участках, от которых ничего особенного археологи не ждали. А этому рыжему выскочке доверяли копать у ворот городища! Не то чтобы Кайра завидовал, но это было нечестно. В столовой Кайра обедал с ( Құлыным − жеребёнок мой.) с рабочими, а Зигфрид сидел за столом археологов со своим отцом. Да и рацион у Зиги был совсем другой – он, видите ли, был веганом и лакомился арбузами, яблоками, абрикосами, черешней, фрукты ему специально возили с железнодорожной станции. Ночевал Кайра в юрте, а Зига с отцом – в навороченной германской палатке.

На раскопках, пока Кайра орудовал лопатой на солнцепеке, Зига прохлаждался под навесом: мастерком, а чаще кисточкой счищал землю со скелетов, обломков кувшинов, в резиновых перчатках промывал в воде находки. На раскопе он появлялся только утром и вечером, весь такой в колониальном шлеме и белой тонкой ветровке. Еще Зига помогал археологам и с лазерным теодолитом, и со сканером, и с металлоискателем, и с фотофиксацией находок. Ну и что, что Кайра вообще таких слов раньше не знал. Он бы тоже справился. Это из-за того, что Зига здесь с отцом! Вечерами рыжий сидел с археологами, типа, как взрослый, обсуждал находки.

А вчера Зига из штабной юрты вытащил пенопластовую коробку, открыл её и начал собирать дрон! Кайра понятия не имел, что в экспедиции есть дрон. Оказывается, археологи пользуются им, чтобы увидеть с высоты тропы, впадины, очертания каменных стен под слоем земли. Кайра не выдержал, подошёл поближе. Просто хотел немного помочь. А этот дурак Зига фыркнул, дёрнул лобастой головой и велел Кайре «убрать свои грязные лапы подальше от дрона»!

Кайра поёжился, вспомнив этот вчерашний позор, а потом подошёл к навесу, под которым стояли два стола с мисками и кружками, и уселся на своё место. На завтрак опять были вчерашние рожки. Эти рожки уже осточертели всем – и рабочим, и археологам, один Кайра лопал их с аппетитом. Не наевшись, он отправился на кухню за добавкой. А на кухне как назло дежурил проклятый Зигфрид. Он Кайре и говорит: «Какая еще добавка? Найн!»

Кайра встал на дыбы, в ярости швырнул свою миску оземь, схватил Зигу за грудки и начал его трясти с криком: «Ах ты, жадина! Жмот рыжий!!»

А в следующую секунду Кайра уже лежал в пыли рядом со своей миской и не мог понять, как он там очутился. Водянистые глаза Зигфрида вспыхнули жёлтым светом, он оскалился:

− Получи, пиявка ненасытная!

Қайрат вздрогнул. Окружающим, конечно, было невдомёк, почему Зигфрид обозвал Қайрата пиявкой. Их бабушки жили по соседству в ауле Қараманды, и мальчишки каждое лето приезжали к ним в гости. До шести лет они были не разлей вода. А потом у Қайрата умер нағашы ата, родители продали жеребёнка, Кайра пошёл в школу, связался со Скорпионом, и всё изменилось. Он стал злым и наглым, отбирал у приятелей асыки и мелочь, а вскоре начал «ставить на счётчик» аульных мальчишек. Только Зигфрид не подчинился бывшему другу, и ему доставалось от рослого не по годам Кайры больше всех. С девяти лет Зигфрид перестал приезжать в аул, а потом его бабушка Алтыншаш сказала бабушке Қайрата Назире-апа, что внук с родителями переехал в Германию. Поэтому Қайрат никак не ожидал встретить здесь Зигфрида. Оказалось, тот приехал в экспедицию с отцом-археологом.

Всего за пару лет Зига здорово изменился: он догнал Кайру в росте, раздался в плечах, но остался таким же тощим и таким же рыжим. Увидев его в лагере в первый раз, Кайра подбежал к нему с криком: «Зига, привет!» Зигфрид растянул свои тонкие губы в презрительной улыбке и, не ответив ему, ушёл прочь. Теперь оба делали вид, что не знакомы друг с другом.

Ох и злопамятный этот Зига! Все жуёт свои детские обиды! Ну сейчас он получит!

Кайра вскочил и, сжав кулаки, шагнул к Зигфриду. Зигфрид в боевой стойке уже ждал его.

Вдруг Кайра краем глаза заметил движение. Кто-то метнулся к нему слева… Кайра выбросил кулак навстречу и тут услышал:

– Привет!..

Это был Сашка! Но кулак Кайры уже летел. Так Сашка в первый день своего пребывания в лагере получил фингал от друга.

Сашка с Кайрой сидели под навесом и ели рожки. Все ушли на работу, ребята остались вдвоём: в честь приезда друга Кайра выпросил выходной у своего бригадира,

− Ну ты даёшь, Сашка! Это же круто – вот так взять слезть с поезда и прыгнуть в чужую машину! Как ты не испугался?

− Я же не просто так прыгнул. Вспомнил, что ты в Қараманды поехал. А Лена, с которой я вместе ехал, сказала, что они копают рядом. Я и решил тебя найти. Но не ожидал, что прямо тут, в лагере, тебя встречу!

− Слушай, они до сих пор, что ли, не поняли, что ты ей никакой не брат?

− Нет, Лена ещё в себя толком не пришла, перегрелась в поезде, в палатке теперь лежит.

− И что будешь делать дальше?

− Здесь останусь. Я же всегда археологом мечтал стать.

− А когда она выздоровеет?

− Посмотрим.

− Знаешь, Сашка... − сказал Қайрат, откладывая ложку. − Нехорошо всё-таки получается. Мама тебя ищет, наверное. Вы же все вместе в Москву ехали… В смысле, переезжали.

Саша вздохнул.

− Наверное... Позвонить надо.

− На сотку, звони, − Кайра протянул Саше свой мобильник.

Связи не было. Кайра сказал, что надо взобраться повыше. Связь удалось поймать только на холме. Но в трубке не было слышно ничего, кроме шороха и хрипов, поэтому Саша написал маме сообщение.

− Ну всё, сейчас прискачет, − уныло сказал Саша.

− С чего ты взял? На нашей станции не всякий поезд останавливается, да ещё машину до лагеря не сразу найдёшь. Дня два у тебя точно есть. А теперь − пошли! Я тебе всё тут покажу.

Когда они вернулись из аула, где были в гостях у Назиры-апа, в лагере никто не работал, потому что закончилась вода для промыва. Да и питьевая подходила к концу. Это лето было особенно знойным. Обычно в июне вдоль трассы, по которой Кайра ехал в аул, цвёл жыңғыл − будто на десятки километров кто-то высадил плантации сирени. А в этом году все кусты пожухли уже в мае. На краю аула, там, где раньше был колодец, росла огромная туранга. В детстве Кайра любил лазить по этому старому дереву, которое исправно зеленело каждую весну. А сейчас туранга стояла сухая, безжизненная, даже листочков не выпустила.

− А что, у вас в лагере своего колодца нет? − спросил Саша.

− Нам воду на машине привозят. Наверное, водовозка сломалась.

− А в ауле воду взять разве нельзя?

− Так это аульная водовозка и есть.

− А я думал, в ауле свой колодец.

− Какой там… Был когда-то, но давно пересох.

К вечеру стало ясно: воды не будет. Шофёр водовозки не отвечал на звонки. Начальник археологической экспедиции Санжар Женисович приказал собрать все ёмкости – канистры, в ёдра, баклажки – в «Ниву» и отправил Стаса и местного рабочего за водой в райцентр. Все уже смирились с тем, что придётся лечь спать голодными и без чая. Уже стемнело, когда в лагерь, триумфально сверкая фарами, въехала старая пыльная водовозка с цистерной, залитой под завязку. В кабине рядом с шофером сидел аккуратный сухонький старичок, одетый в старенький костюм. Шофёр выскочил, обежал кабину и открыл ему дверцу. Все бросились к цистерне.

Санжар Женисович подошёл к кабине и, обращаясь к водителю, сказал:

– Ты где пропадал? У нас полдня работа стояла из-за тебя.

– Ағай, машина сломалась. Так и не доехал. Пошёл на заправку. А там Өге-ата встретил, привёз вам!

– Зачем?

– Колодец рыть! – радостно воскликнул шофёр.

После долгих расспросов история наконец прояснилась. Водовозка сломалась часа через полтора после отъезда из лагеря. Безрезультатно повозившись с ней, шофёр пешком отправился искать помощь на ближайшей заправке. Народ на заправке был радостно возбуждён, люди что-то праздновали. Оказалось, у них теперь есть свой колодец. За несколько дней до этого там появился старик. Походил по окрестностям, присмотрелся к ( Ағай – вежливое обращение к старшему по возрасте мужчине.) земле, траве, вьющимся в воздухе мошкам, показал на место под пригорком и сказал: «Копайте. Здесь есть вода». Конечно, от него отмахнулись и на заправке, и в придорожной кафешке, и в магазинчике. Тогда старик попросил лопату и начал копать сам. На второй день повар, проходя мимо ямы, заметил, что старик выкидывает из неё влажную глину. Вскоре старику помогали все. Вода в колодце оказалась чистой и вкусной. Теперь не надо было возить её издалека, да ещё платить за неё. Посидев с обитателями заправки за праздничным столом, шофёр решил заманить старика в свой аул.

Выслушав рассказ, Санжар скептически пожал плечами:

− Ну ладно, посмотрим. Давайте ужинать.

После ужина почти все рабочие пошли спать. За их столом остались только Қайрат, Саша и Өге-ата. Кайра с Сашей с интересом прислушивались к разговору за соседним столом, за которым сидели археологи.

− Ну раньше-то здесь люди жили, значит, вода должна быть? – сказал отец Зигфрида.

− Вот увидишь, сейчас этот рыжий ботан выступит! – шепнул Кайра Саше.

Саша хмыкнул:

− Ну я вообще-то тоже ботан…

− Сравнил! Ты – совсем другое дело!

В этот момент действительно послышался голос Зигфрида:

− По всей видимости, уровень грунтовых вод упал.

− Слушай, ты прямо спец. Вы что, в школе это проходите? – с усмешкой спросил Санжар Женисович.

− Ну, кругооборот воды в природе немного проходили, − смущаясь, ответил Зигфрид. – А вообще, я давно хотел у вас  спросить, Санжар Женисович. Все археологи копают в низовьях Сырдарьи. Там лишь одни раскопки в безводной местности – Ширик-Рабат. Но и перспективы там совсем другие. А вы выбрали этот объект. Почему?

– Хммм, да ты и вправду подкованный парень, – усмехнулся начальник экспедиции.

– А с каких пор там, в дельте Сыра, копают, знаешь?

– Точно не скажу, – пожал плечами Зигфрид. – Но вообще я читал, что Сергей Павлович Толстов в Приаралье начал копать ещё до Второй мировой войны. Хорезмская археологическая экспедиция была крупнейшей в Советском Союзе. Толстов даже аэрофотосъемку применял, у него в экспедиции были не только самолёты, но и спецавтомобили, бульдозеры, а землю с раскопов транспортёрами отсыпали. Поразительный размах!

– Вот, я же тебе говорил! Умник нашёлся! – прокомментировал Кайра, но неприятно удивился, заметив, что Саша с интересом слушает Зигу.

– Вот видишь, с тех времён уже сколько десятилетий Приаралье исследуют, – сказал Женисович.

– Да, Толстов сравнивал древнехорезмскую цивилизацию с древнеегипетской. И он прав! Там копать и копать, столько открытий впереди!

– Э, да ты, наверное, хотел бы поехать туда, в низовья Сырдарьи? А вот твой отец решил по-другому. Спроси у него сам, почему он приехал ко мне. Вольф, что скажешь подрастающему поколению?

Вольфганг задумчиво начал:

– Зиг, ты же понимаешь, экспедиция Толстова была нацелена исследовать древнюю земледельческую цивилизацию Хорезма. Толстов считал её рабовладельческой. Иначе как построить мощную оросительную систему без современной техники? Правда, доказано, что эффективность рабского труда невысока. Раньше считалось, что египетские пирамиды строили рабы, но сейчас уже известно, что они были возведены бригадами работников по найму. Таким образом крестьяне получали заработок в те месяцы, когда не было полевых работ. Так что и с Хорезмом не всё ясно… А вот кочевые культуры по соседству с ним вообще выпали из поля зрения великого археолога. Да и вообще кочевников исследовать труднее – городов не строят, каналов тоже. Надо искать погребальные памятники. Толстов предполагал, что такие памятники стоит поискать на правобережье Сырдарьи, в её среднем течении. Вот в этих местах.

– А-а-а, я-то думал, что мы здесь, чтобы быть поближе к бабушке, – как-то по-детски сказал Зигфрид.

Қайрат не удержался и хмыкнул. Хотя на самом деле он и сам в экспедиции оказался из-за близости аула своей любимой апа.

Вольфганг улыбнулся сыну.

– Ну и это, конечно. Если покопаешься у бабушки в книжном шкафу, то найдёшь книги по археологии и истории, которые я читал в твоём возрасте и чуть постарше. Самые потрепанные из них – Юрия Зуева. Написанное в них я связывал с родными местами, легендами, которые слышал здесь в детстве.

– О, Вольф, я всегда подозревал, что ты романтик! – засмеялся Санжар.

– Да, я увлекался идеями Зуева еще подростком, толком даже не понимая, о чём идёт речь.

После этого отца Зиги уже было невозможно остановить. Впрочем, никто, кроме Кайры, и не хотел этого. Зига, Стас и Сашка слушали его, открыв рты. И Санжар Женисович, хоть и посмеивался, но, как заметил Кайра, слушал приятеля внимательно. Кажется, даже Өге-а-та заинтересовался рассказом о каких-то лунных дружинах из сотни или сорока юных воинов-огланов. Кайра понял историю так, что это подростки, которых почему-то изгнали из родных мест и которые зачем-то шли куда-то на восток ночью или вообще под землёй, везли с собой на телеге священный сосуд или серебряный казан в Алтынтау, били по нему палками, будто в колокол звонили. Или нет, везли они с собой люльку с младенцем под покрывалом. И была у них тамга в виде чаши. И там ещё на казане птицы были нарисованы, аисты, кажется, и лягушки, и змеи.

Сашка, видимо, понимал больше Кайры, потому что глаза у него горели, как фары. На секунду отвлёкшись от рассказа отца Зиги, он шепнул другу:

– Надо нам обязательно до этих книг добраться, почитать.

Кайра хотел было спросить, зачем им эти книги, но тут Санжар Женисович, потянувшись, перебил Вольфганга:

– Все, Вольф, пора на боковую. Завтра работать!

Потом он взглянул на колодцекопателя и сказал ему, кивнув на Қайрата и Сашу:

- Пока берите себе в помощь этих ребят.