Нарбинь Кенжегулова
Дорога в никуда
Только тогда Кенес осознал весь ужас и безысходность своего положения, когда понял, что попал в руки кахаров. Осознал и содрогнулся. Все кончено. Теперь для него нет пути назад. Можно было с полной уверенностью считать, что он уже мертв. И все-таки слабая надежда, теплящаяся где - то в глубине его существа, вернее ее проблеск, пробудили, казалось бы неуместную в его положении, любознательность. Что же теперь будет? И он сам не замечал, что тихо, еле слышно, сквозь зубы стонет, даже скулит…
При звуке его стонов повозка, нещадно громыхавшая каменными колесами по разбитой дороге,остановилась. И над ним, лежащим на спине со связанными руками и ногами, склонилось страшное лицо кахара. Оно было сплошь в гнойничках и струпьях, Треугольные, уголками вниз, глубоко посаженные глаза были холодными и пронизывали насквозь.
Прохладные и влажные руки кахара коснулись связанных ног джигита, и Кенес содрогнулся от омерзения. Сначала он не понял, в чем дело, но кахар ловкими движениями развязал ему ноги, а затем руки и помог ему сесть. Джигиту все стало настолько безразличным, что он перестал пугаться чего-либо. Скафандр высшей защиты на нем был изорван неведомыми страшными силами и висел немыслимыми клочьями. Шлем был утерян неизвестно где и непонятно в какой ситуации, и теперь он дышал воздухом чуждой для землян, планеты.
Последствий всего этого он даже представить не мог. Людям было известно, что уровень радиации на этой планете из года в год неуклонно повышается и теперь почти в пять раз превышает допустимую для человеческого организма, предел.
«Винить некого, - подумал Кенес, - виноват я сам, только сам… Прилетел, как называется, по собственному желанию».
Сюда позвала его тяга к неизвестным, ранее не испытанным ощущениям и трудностям. Ему всегда нравилось быть в рядах завоевателей новых земель, ощущать себя властелином, покровителем слабых, одним словом - чем-то в роде самого бога-самодержца. С самого первого дня на этой планете, как и все его сородичи-земляне, он гордился этими своими ощущениями.
Кахаров - местных аборигенов, люди считали, вернее предполагали, сообществом низших, хотя в какой-то мере и организованных животных, нечто вроде земных обезьян. А то, что кахары в определенный период года превращались в нечто вроде бесплотных призраков, люди узнали позже. И сейчас даже не знали, как объяснить этот феномен.
Никто из членов экспедиции землян не занимался доскональными исследованиями аборигенов. У астронавтов, занимающихся в основном экономическими проблемами, просто руки не доходили до этого. В эти задворки Вселенной, настоящие ученые еще не залетали. Роботы были запрограммированы только на добывание полезных ископаемых, а их управляющие- в основном клоны-одиночки из замкнутых неудачных циклов превращений, - последствий различных катастроф и ставших вроде отдельных фрагментов личностей, были заняты работой и своими психологическими переживаниями…
Только Кенес - единственный полноценный человек в экспедиции, по-настоящему заинтересовался кахарами, которые в представлении людей были ужасными монстрами с вонючими, с заживо гниющими мордами, а в сезон бурь - летающими голубыми призраками, е ле различимыми а сером фоне пыльных небес.
Почему- то «призраки» имели обыкновение беспрестанно парить в сезон бурь над развороченной взрывами землян планетой, будто оплакивая былую ее красоту, и горестно обозревая с высот нынешнее ее состояние.
Люди вывозили отсюда полезные ископаемые - дешевое сырье, им и в голову не приходило спрашивать об этом разрешения у местных жителей - кахаров. Ведь вначале их даже за разумных не принимали, а после действовали по инерции, как придется.
Кроме того, на этой планете находились самые страшные экспериментальные лаборатории землян. Где порой проводились даже непозволительные с точки этики опыты, начиная с вирусов, и кончая созданием сложнейших, страшных монстрообразных существ. Наряду с роботами и неудавшимися клонами тут на урановых рудниках работали земляне-преступники, осужденные пожизненно за свои страшные деяния. Шел конец двадцать первого века, но пока такие были еще на Земле. Неофициально эту планету называли «Свалкой» и это название настолько закрепилось за ней, что даже в высших кругах называли ее так. И только в астрономических справочниках маячило ее забытое название - «Сая». За двести лет присутствия тут землян не только было забыто название планеты, но засохли реки, испарились моря, резко возрос радиационный фон планеты. И никому нет было дела до кахар- исконных жителей планеты, которых до сих пор считали недочеловеками…
…Жара становилась невыносимой. Джигита мучила жажда, и он понимал, что так он долго не протянет в этой безводной и пустынной местности, дыша чуждым воздухом, на руках у аборигенов, которые и понятия не имели, что элементарно требуется человеку для полноценной жизни.
Тут кахар, шагающий рядом с повозкой, как-то странно посмотрел на него, мелодично присвистнул и десятигорбый ящер, запряженный в телегу, остановился. В ответ на похлопывания погонщика по горбам, он спустил с языка зеленоватую слизь. Повозка дернулась и Кенес, невольно заскрежетал зубами, - невыносимо болели шея и спина.
Парень снова увидел над собой, гноящееся лицо кахара в струпьях и в капельках фиолетовой жидкости. На дне треугольных глаз мерцали зеленые искорки. На макушке заостренной кверху головы трепетал пучок редких, рыжих волос. Нос был довольно прямой, приподнятый у переносицы, вместо ноздрей сбоку, с обеих сторон носа было по три дырочки - всего шесть. Из них с шумом выходил воздух. Губы были длинными и узкими, в одну линию. Непонятно было одно- чем же свистит кахар, то ли носом, то ли губами. И на этом уродливом, зеленоватом, лоснящемся лице человеческому глазу приятной, а может быть просто привычной, была лишь всего одна- единственная деталь – подбородок - энергичный и твердый, властный, без ран и гнойников. «А может это вовсе не раны и гнойники», - подумал про себя Кенес. «Все-таки в одном я оказался прав - кахары такие же разумные существа, как и люди. Они приручают ящеров, делают повозки, И вот теперь один из них захватил его в плен… В плен ли? И везет неведомо куда. Наверное, к своим».
В одной руке склонившегося над ним кахара было нечто коричневое, отдаленно напоминающее лепещку, в другой он держал какую-то непонятную посудину, то ли из дерева, то ли из глины. Он знаками предложил Кенесу «лепешку». Но тот брезгливо отвернулся.Но кахар, поставив посудину на дно повозки, неожиданно, резко схватив прохладными руками г олову землянина, с тал с с илой запихивать ему в рот коричневую массу.Кенес, думавший, что его затошнит, почувствовал, что вопреки ожиданиям, «лепешка» необычайна вкусна и напоминает мякоть зрелой дыни, с ароматом зеленых яблок, а от омерзительного лица кахара исходит пряный запах каких-то неведомых цветов. Землянин, наспех проглотив «лепешку», удивился, убедившись в том, что жажда перестала его мучить и, что отступил даже голод. Кахар с величайшим удовлетворением убедившись в том, что наконец «напоил и накормил» Кенеса, теперь снова взял в руки свою странную посудину. В ней оказалась какая-то серая, студенистая масса. Абориген чем-то вроде щеточки стал стал обмазывать тело землянина. Мазь была прохладной и очень приятно холодила ноющее от ран тело и быстро застывала твердой коркой. Содрав с парня остатки лохмотий, Кахар обмазал тело Кенеса этой массой. Джигита охватило оцепенение, и он ольно покорился своей участи. Он не двигался даже тогда, когда тот замазывал ему рот, уши и даже глаза. Закончив процедуру, Кахар довольно присвистнул и даже вроде залюбовался результатами своего труда. «Ну и видок, наверное, у меня» усмехнулся про себя парень, «вот бы посмотреть со стороны». Но он с возросшей симпатией стал смотреть на своего еще более довольного, чем он сам спутника.
Мазь довольно быстро высохла, превратившись в подобие легкого и прочного скафандра. Тело в нем дышало легко и свободно. Хотя мазь покрывала прозрачной, плотной пеленой глаза, ноздри и уши, он великолепно, даже лучше, чем раньше, ощущал тончайшие запахи, чувствовал малейшее дуновенье ветра, слух легко и свободно улавливал все звуки. Быстро прошло ощущение невыносимой жары, физических неудобств, духоты. Даже воздух перестал жечь легкие, он вроде филь-
тровался через корку той застывшей массы
на ноздрях. Проходили ломота в теле, боли в
спине, в пояснице.
Кенес, поудобней расположился на ка-
кой-то мешковине и уже стал смотреть по сто-
ронам более осмысленным и заинтересован-
ным взглядом.
Разбитая и немощенная дорога, вернее, намеки на нее, вся в рытвинах и ухабах, петляла между развороченными горами- следствиями беспорядочных взрывов землян, которые совершались ради добычи полезных ископаемых. Пейзаж был поистине фантастическим. Будто разбушевавшийся, выживший с ума великан искромсал и исполосовал громадным ножом эту местность. Рыжая пыль, будто мягким меховым пушком невиданного зверя или птицы, покрывала серые камни и висела дымком в воздухе, из-за нее лик сиреневого солнца мерцал фиолетово-оранжевыми проблесками.
Десятигорбый ящер, деловито перебирая своими шестью лапами, осторожно ступал между острыми камнями. Порой кахар останавливал телегу и предварительно очищал дорогу от свежего завала, потом ящер дальше катил громыхающую повозку, вызывая многократное эхо в этом экзотически странном ущелье. Ящер то и дело, обреченно вскидывая вверх свою уродливую голову с зубастой пастью, издавал громкий рык. Его чешуйчатый хвост ритмично п остукивал по передку телеги, вселяя тем в Кенеса неуверенность и тихий ужас. С серых, то и дело отвисающих горбов зверя на рыжую дорожную пыль изредка капала ядовито-желтая слизь.
Кахар, спокойно шагающий рядом с повозкой, был невозмутим и бесстрастен. То ли с его губ, то ли из ноздрей срывался нежный, мелодичный свист.
Дорога круто повернула в сторону и тут ее преградила стена завала из серо-бурых острых камней, крупной сиреневой щебенки и рыжего песка. Завал был свежим, его еще не успело покрыть пылью. «Видимо, недалеко находится наш полигон» -, подумал Канес.
- Наши стараются, совершенствуют оружие, все опасаются нашествия неведомого врага из глубин Вселенной. Враг не появляется, а мы систематически и безвозвратно портим экологию чужой планеты. А ведь никто из людей до сих пор не задумался имеем ли мы моральное право так самовольно распоряжаться судьбой чужой земли? Кто спрашивал разрешения у ее жителей, когда из года в год бессовестным образом превращали их родину в космическую свалку. Ведь даже радиоактивные отходы с Земли привозили и закапывали здесь. Человек уже давно высокомерно считал себя венцом природы, высоконравственным гуманным существом, ведь он вышел в космос, совершил величайшие открытия. Но все же та же первобытная страсть к освоению новых земель и пространств гонит его в глубины Вселенной. Остановиться бы ему хотя бы на миг в этом бесконечном марафоне, осмотреться, отдышаться и поразмыслить о своих действиях и поступках. Нужна ли эта безудержная и бессмысленная гонка человеку?
Продолжение читайте в альманахе. |