Мурат Уали

Коньяк «Наполеон»

В 1989 году после окончания аспирантуры и защиты диссертации по физике плазмы я вернулся из Москвы в Алматы и устроился научным сотрудником в Казгосуниверситет. Унылое зрелище периферийной науки вгоняло в тоску: нерегулярно выплачиваемая зарплата, сокращение финансирования, мелкотемье, нехватка оборудования и приборов, чванство и высокомерие начальства…

Особенно бесила забюракратизированность процесса командировок – нужно было доказывать необходимость, собирать около 7 – 8 подписей, а в финале можно было прочитать резолюцию проректора по науке: «Считаю нецелесообразным». Oh, my Science! Кому здесь нужна физика плазмы?.. Почему я здесь, а не в Ливерморе или Лос-Аламосе? Ау, мистер Смит!..*

А вокруг кипел и бурлил котёл Перестройки. Годом ранее в Советском Союзе произошла революция в сознании - был принят «закон о Кооперации» и узаконена частная собственность. Вот это то, что доктор прописал! Вот, что нужно было советскому человеку, а не физика плазмы! Социализм разваливался, как трухлявый пень, научные и проектные институты закрывались, магазины отпугивали девственно пустыми полками, родители–пенсионеры страдали от краха коммунистических идеалов и безденежья, а друзья-кооператоры ужинали в ресторанах, ездили в Китай и Польшу и меняли свои тачки, как перчатки. В сознании, действительно, происходила революция и джинн предпринимательства, выпущенный из бутылки, нашёптывал:

Пока свободою горим,

Пока не умерли, а живы,

Кооперативам посвятим

Души прекрасные порывы…

Неизведанные, но заманчивые кооперативные джунгли манили не столько соблазнами красивой жизни, сколько азартом: смогу заработать – не смогу, получится – не получится. И я открыл свой кооператив.

Первые сделки были стандартны – купить в Москве подешевле компьютер или ксерокс, привезти в Алматы и продать безналом подороже. Потом перевести безнал в московскую сберкассу, поехать, снять деньги и, набив этим «наликом» авоську, мотаться по Москве в поисках товара. Всё по Марксу (или Адаму Смиту?): Деньги – Товар – Деньги. Слетать в Москву прямым рейсом на самолёте за 62 руб стало – как проехать на автобусе до конечной остановки. Прощай, Наука и Университет! Здравствуй, эпоха первоначального накопления капитала! Свобода и открывающиеся возможности вдохновляли, лишь досаждала необходимость без конца пересчитывать мятые денежные купюры, особенно засаленные трёшки и пятерки.

За несколько месяцев я успел упаковаться по полной программе, как и положено по тем временам: джинсы «Lee», кожаная куртка, зелёная бейсболка «I♥NY», видеодвойка «Хитачи» и ВАЗовская синяя «шестёрка». Потом «шестёрку» поменял на «восьмёрку», потом к ней добавил последний писк моды - «девятку» цвета «мокрый асфальт». Кроме того, как и положено бизнесменам, купил дом в пригороде и завёл пару любовниц.

Сейчас это кажется смешным, а тогда среди окружающей разрухи я ходил, распустив хвост, как павлин, чувствовал себя хозяином жизни и напевал:

Носите джинсы фирмы «Lee»!

Они помогут вам в любви…

В процессе освоения кооперативных джунглей я познакомился с банкиром по имени Нурсеит. Он был моим ровесником и таким же банкиром, как я бизнесменом - ранее работал в каком-то госучреждении. В его  маленьком банке «Камкор» остро не хватало предпринимателей для оборота закачанных в банк денег. Эйфория с авоськами, набитыми наликом, заканчивалась, и я маялся, не зная, как быстро увеличить оборотный капитал…

- Открывай счёт в моём банке, получишь выгодные кредиты, - предложил Нурсеит.

Такое же заманчивое предложение я получил от другого знакомого Нуржана, который открыл банк «Казкомерц». Кому отдаться? С кем разделить любовь к безналичному расчету?

В итоге я стал клиентом банка «Камкор».

После периода проверки и нескольких успешных операций Нурсеит вручил мне чековую книжку с тремя миллионами кредитныхрублей.

- Лети в Москву и бери оптом товары народного потребления.

Я полетел и попал на биржу. В Москве в те 1991-92 годы бирж развелось, как кроликов на ферме. Возможно, это была Московская Товарная Биржа, а возможно и биржа «Алиса»,  короче, какой-то павильон на ВДНХ. Я ходил по залу, тряся своей чековой книжкой, в поисках выгодного оптового товара, однако за безнал из КЗ никто продавать ходовой товар не хотел. Продавцы требовали налик. А тех, кто был готов продать за безнал тракторы, станки, запчасти, сырьё и прочие советские железяки хватало и в Казахстане. На второй день мне, наконец, повезло. Парень, продававший коньяк «Наполеон», показал сертификат, позвонил на фирму, долго советовался и, наконец, согласился принять оплату чеком, при условии самовывоза. «Ура! Самовывоз так самовывоз», - мысленно воскликнул я и выписал чек на всю партию – 3600 бутылок.

Другой рисковый продавец – симпатичная девушка убедила купить партию электронных устройств для уменьшения коррозии автомобилей. По её словам, если такую штучку размером с пачку сигарет подсоединить в «москвиче» или «жигулях», то никакая коррозия сто лет не страшна. Верилось с трудом, но против её умоляющего голоса и больших и честных глаз я не устоял и выписал чек. Она тут же достала из-под стола полную сумку этих чудо-устройств и радостно всучила мне вместе с сумкой. Как я потом ни искал её, чтобы пригласить поужинать, не нашёл – исчезла без следа.

В Аэрофлоте оплату чеком транспортного самолёта принимать не хотели. Пришлось скандалить, вызывать руководство… Я стоял,размахивая чековой книжкой, как политрук Клочков последней г ранатой. Отступать некуда – позади Москва. В конце концов, проклиная меня и заодно всех кооператоров, приняли.

Налика, кроме как на еду и проживание, у меня не было, точнее я не стал его брать, самонадеянно считая, что чековой книжки достаточно. Водителю фуры за транспортировку 600 коробок от склада до аэропорта и аэропортовским грузчикам – за погрузку в самолёт пришлось платить коньяком. Экипаж летчиков: командир, второй пилот и бортинженер, - увидев коробки с бутылками, быстро сообразили, что к чему, и начали пугать перегрузом, мол не взлетим, если не облегчим груз на несколько бутылок. Я по глупости начал спорить:

- У вашего АН-24 грузоподъёмность 5 тонн,а здесь и 4 тонны не наберётся.

- Самолёт старый, - возразил командир.

- Керосин хреновый залили, - сказал второй пилот. Бортинженер послюнил палец и поводил им по воздуху:

- Да и ветер не туда дует, - добавил он задумчиво. – Полосы может не хватить. Тогда пипец твоему коньяку, как и тому Наполеону под Москвой…

Ну, понятно. Пришлось отдать. Довольные летчики закрепили груз специальной сеткой и ушли в кабину облегчать самолёт. Вернулся бортинженер и бросил мне одеяло:

Я взобрался наверх, на коробки под самый потолок. Грузовой хвостовой люк закрылся, стало темно, как у негра подмышкой, моторы загудели, самолет затрясло при разгоне…Вдруг тряска прекратилась… Взлетели?..Ура!!!

Дело было летом, и на мне были джинсы, рубашка и легкая куртка, а в отсеке стало холодать. Я устроил ложе среди коробок коньяка подальше от бортов и закутался в одеяло.  Эх, а в пассажирском самолете сидел бы в теплом кресле и слушал ангельский голос стюардессы: «Уважаемые пассажиры, наше судно летит на высоте 5500 метров. Температура за бортом - 20°С». Не замерзнуть бы от холода на этом воздушном судне. Нет, надо думать о чем-нибудь тёпленьком или даже горячем. А лучший способ согреться – развести костёр в желудке. Жаль, из-за натянутой сетки бутылку не достать. Я съежился под одеялом. Интересно, каков на вкус этот французский «Наполеон»? Наверняка, будет уходить влёт… И тут ярким флэшбеком в сознании всплыл подслушанный когда-то разговор в алматинском баре гостиницы «Интурист».

Мы сидели с подружкой и потягивали модный тогда коктейль шампань-коблер. Рядом сидел импозантного вида мужчина, пил коньяк и беседовал со знакомым ему барменом. Разговор зашёл о французском напитке. Бармен громко с видом крутого знатока рассказывал, как надо правильно пить:

- Коньяк, как и красивая женщина требует восхищения. Его не пьют, им наслаждаются. Сначала нужно оценить игру цвета, поболтав в бокале, потом согреть бокал в руках и только потом наслаждаться вкусом каждого глотка… А знаете, как пьют истинные ценители?

- Нет.

- Во Франции употребление коньяка возведено в ранг искусства и наслаждения. Название каждого бренда ассоциируется с качеством, изысканным вкусом и способом употребления. В специальный бокал наливают 30 - 40 грамм «Хеннесси» и перед первым глотком согревают в руке, чтобы раскрыть аромат до последней ноты… Но истинные ценители пьют коньяк при температуре тела любимой женщины.

- Это как?

- Элементарно. У женщины в районе ключицы есть маленькая впадина. Туда можно налить около 20-ти грамм, например, «Камю».А ещё есть ложбинка между грудей. Туда можно налить грамм 15 «Мартеля»… Но самые истые ценители пьют «Курвуазье»… - Бармен многозначительно замолчал и принялся протирать бокалы.

- И куда же его наливают?

- Ооо, «Курвуазье» - императорский коньяк! - бармен понизил голос. – 7-8 грамм помещается во впадине пупка… - потом склонился к уху мужчины и что-то прошептал.

- Сексуально, - сказал мужчина с восхищением.

Бармен подытожил:

- А потом, приходит послевкусие, которое заставляет вспоминать и коньяк, и женщину снова и снова…

Я начал перебирать в памяти своих знакомых: Алия… Сауле… Маржан…Таня… С которой из них и с какого места пить «Наполеон»?.. Но не успел определиться, как самолёт затрясло на посадочной полосе. Открылся люк. Второй пилот весело крикнул:

- Жив? Не замерз?..

Я тоже радостно крикнул:

- Алмата? Выгружаем?

- Актюбинск! Кончился керосин. Без коньяка быстро не заправят. Прокантуемся до утра.

Вот, чёрт! Но мысленно употребляя более сильные выражения, я слез со своего ложа и выдал одну коробку. Самолёт заправился и полетел. Я тоже слегка заправился «керосином», и одеялу тоже спасибо, а не то окочурился бы от холода. Опять приземление – открытый люк и весёлый хмельной летчик:

- Жезказган! Керосин кончился! Давай свою волшебную коробку!

Опять шантаж. Интересно, где кончился «керосин», в кабине лётчиков или в баках самолёта? Но куда денешься? Лишь бы долететь…

Наконец, благополучно прилетели в Алматы. Рулёжка – разрешение на стоянку – загрузка на фуру – доставка и выгрузка на складе… Ушло ещё несколько волшебных коробок…

Продажи начались, но товар не уходил влёт. Транспортные расходы, и, соответственно, цена оказались высокими, а изысканного и тонкого вкуса не было. В городских газетах я дал рекламу:

Любимый напиток императора Наполеона. Настолько дёшев, что его могут купить многие бизнесмены.Даже по безналичному расчёту!

Кроме продаж, я менялся бартером на баночное корейское пиво, на китайскую тушёнку, на постельное бельё, на стройматериалы, платил калым за невесту, штрафы инспекторам ГАИ, делал подарки в госучреждениях…

Конечно, я не раз пробовал свой «Наполеон», но, что к чему, понял не сразу – не было опыта в дегустации качественного алкоголя;да и показанный сертификат, и магия бренда действовали. Лишь вовремя понял, что угощать таким женщину – не комильфо. Гораздо позже выяснилось, что это была польская подделка – разведенный и подкрашенный коньячный спирт. Во Франции нет коньяка «Napoleon» (есть бренди)! Маркировка «Наполеон» используется для обозначения срока выдержки коньяка в дубовых бочках – более 6 лет. Есть «Napoleon Camus», есть «Napoleon Hennessy», есть «Napoleon Courvoisier» – действительно, любимый напиток Наполеона Бонапарта… Но самое удивительное – никто из покупателей не предъявил претензий. Ни разу! Вот он – дурман магии французского бренда!

Чудо-устройство для уменьшения коррозии тоже оказалось обманкой для лохов. Я его разрезал – это был просто кусок пластмассы с красным светодиодом и парой проводов. Пришлось выкинуть почти полную сумку на помойку.

Азарт первопроходца постепенно проходил, а разочарования множились. «Шестёрку» разбил брат, «девятку мокрый асфальт» угнали без следа, предоплата за вагон сахара пропала – даже нанятые бандиты не помогли, галопирующая гиперинфляция быстро съедала прибыль. Была ещё куча неприятностей с воровством товаров, с наездами налоговой инспекции, с покушениями и убийствами знакомых… Володя - владелец модного тогда ресторана «Бригантина» уговорил меня продать за рубли несколько тысяч долларов.

Через несколько дней его нашли убитым и ограбленным в собственной квартире… На этом фоне подделки типа «антикоррозина» и польского «наполеона» казались мелочью, но необходимость отбить кредит заставляла бежать и крутиться, как белка в колесе.

В 1993 году Казахстан избавился от рубля и перешёл на свои бумажки – тенге. Коммерция за пределами республики стала возможной только на твёрдую валюту. Смельчаки, летевшие в Москву с дипломатами, набитыми баксами, пропадали без вести. Так пропали два моих двоюродных брата… Правда, через несколько лет один объявился в Калининграде, а другой во французском Иностранном легионе. Третий братишка объявился в Мюнхене (правда без связи с токсичной «зеленью»). Слава богу, что не в земле сырой! А вот банкир Нурсеит не избежал этой участи – его зверски убили должники в собственном доме вместе с женой и ребёнком.

Дикий капитализм, как «коньяк Наполеон», раскрывал свои грани – за красивой брендовой оболочкой таилась жесткая горечь вкуса,а джунгли предпринимательства превращались в минное поле: ловушки, растяжки, взрыв слева - ложись, вспышка справа – ложись, спереди контратака налоговиков – прячься где можешь, а отступать некуда – позади кредит…

Но не бывает худа без добра. После введения тенге все рублёвые суммы обесценились со страшной силой. Миллионные кредиты превратились в долларовую пыль.

Банк «Камкор» лопнул, и ликвидационная комиссия постановила, что мой долг банку по кредитам составляет $300! А представитель комиссии – шустрая женщина намекнула, что для её кармана достаточно половины суммы. Я заплатил и снова стал свободным, как «свободно плавающая валюта».