"Литературные посиделки". 2011.
Рика Фиалкова
Родилась в Молдове, в Кишиневе, в 1983 г. Пишу всю свою жизнь, с трех лет точно – помню даже свои детские «корявки». Правда, по-русски говорю с 1997 г (как переехали в Казахстан), пишу где-то с 2000 (как уехала на учебу в Россию), если не считать ранние эксперименты на всех иностранных языках. А вообще, кроме родного румынского, писала на русском (который теперь уже практически родной), английском, немного – на французском. Училась в России, в Томске, на технаря, инженер-радиофизик. По второй специальности – специалист по рекламе и маркетингу. В целом - вполне обычная девушка...
Прощание
Оскудели мои ветра, ой да тишь, да гладь.
Поредели кудряшки волн за моей спиной.
А и верилось – быть мне вольной, да не смогла.
А и бредилось – будет чудо. Да не со мной.
Порыжели, сгорая, листья моей весны.
От чего же так рано? Толку рядить-гадать...
Мне багрянец зари расчесать бы да свить бы в нить –
Вместо «дО смерти» я бы вышила «навсегда»...
Как-то тянет моя судьбина в глухую топь –
Али фея какая злая уводит вкривь?
Только я все иду-бреду, не жалея стоп,
Вспоминая волну и ветер, что пел, игрив.
Ничего, будут волны плясать на моем пути,
Всколыхнутся ветра, зазвенят в золотой ниве.
Нужно просто идти. Нужно просто идти. Идти.
Я не верю, что все закончится. Я не ве...
Где твой дом, одинокая?..
Где твой дом, одинокая, где твой венчальный дурман?..
По околицам прошлого всё заболочены росы…
Окольцована маковым цветом… Да где ж атаман –
Вольный ветер, что вился, вплетая себя в твои косы?..
Не ему ль, одинокая, сердце стучало назло?..
По околицам прошлого всё заколочены ставни…
Оставалась лишь память – а нынче и это ушло –
Это больно – вот так, превратившись в ничью из недавней…
С кем ты пьешь, одинокая, сладкую горечь вина?..
По околицам прошлого всё полысевшие чащи…
От сумы да тюрьмы накануне зимы – допьяна –
Чья вина?.. А тесьма перевита петлею скользящей…
Город
Посвящаю моему городу – Алматы
Этот город подобен гавани –
Волны тихо ласкают борт.
Я так часто сбегала в плаванье,
Покидая надежный порт.
И сейчас я вдали от берега,
Паруса мои рвут ветра –
Закатила гроза истерику,
Не дает продохнуть с утра.
Ничего, не впервой не ладится,
Да и шторм не впервой качал.
Все забудется, все загладится,
Как увижу вдали причал.
И опять мне придется кланяться:
«Город яблонь, прими домой
Беспокойную дочь, изгнанницу,
Что бежит от себя самой»
Знаю, снова проводят взорами
Фонари за родной порог,
И дела, кораблями скорыми,
Унесут в океан дорог.
А потом… Что потом? Беспечная,
Я вернусь, чтобы вновь уйти.
Только город мой, Верный, вечный мой,
Будет светом в конце пути.
…Этот город подобен гавани,
Эти горы так ждут вестей
От далеких, ушедших в плаванье,
От любимых своих детей…
Закрыть глаза и опрокинуться в небо
Закрыть глаза и опрокинуться в небо.
Забыть про все – и, может, будет не больно.
Седая взвесь окрасит волосы снегом.
Дыра в душе зияет брошенной штольней –
Ржавеют в хлам замки на старой решетке –
Туда давно никто спускаться не хочет…
И мне пора подбить итоги по сводкам,
И подвестись под окончательность точек:
Над каждой «и» опять нависла угроза –
Расставить все согласно роли и коду.
А мне куда? Я не попала под прозу,
А на стихи уже исчерпана квота.
Избитый троп и вдоль изъезжены тропы,
И "вещь в себе" давно изъедена молью.
Закрыть глаза и с неба бросится в штопор –
Короткий миг – и, может, будет не больно…
Маркирована Lost
Я – хищник, загнанный в угол.
Моя позиция – «Нет!»
Я – поколение Google,
Мой ареал – Internet.
От каждой новой личины –
В душе привычные швы.
Я не боюсь мертвечины –
В наш век боятся живых…
Я приземляюсь на лапы,
В плену инстинкта «Живи!»
Меня учили «PickUp»-у,
Как прочих учат любви.
Мне прививали жестокость,
И натаскали на секс.
Мораль?.. – В товары для «Stock»-а.
Война – врожденный рефлекс.
Мой перс настырно-бестактен,
Я маскируюсь под фон.
Я обитаю вКонтакте,
Мой проводник – МегаФон.
Среди шизы и разгула
Мой стих – забаненный пост.
Я – поколение Google.
Я маркирована «Lost»…
Нигредо
Оборвись, моя песня…
И вновь – наугад –
я мечусь меж рассветом и лирикой тьмы.
Мне давно светотесно.
Чернеет дуга
нарисованной радуги антизимы.
Я бесцветностью мыслю,
а значит – живу.
Вдоль по линиям спектра – дыра из ничто.
Обнуляются числа,
стирая главу.
Плюс на минус на ноль. А итог – решето.
Это просто. Так надо.
Холодный мотив
возвеличит пришествие противодня.
Эпитафией взгляда
в столе негатив.
Это все, что останется вам от меня…
Мало до края
Так мало до края, так пошло и скудно,
Что фразы о смерти банально-избиты.
И я забываюсь, вмерзая в секунды,
Кристалликом льда на бокал «Маргариты».
И я забываюсь, вмерзая в неверье –
Осколки в мое безразличие-холод.
Мудрее, прожженнее, душу-потерю
Кидаю монеткой для мелких расходов.
Лети – не лети, моя птица, до Бога,
Да что ж принести на алтарь покаянья?..
И я забываюсь, вмерзая в потоки
Притворной гармонии иня и яна.
Так мало да края, что вскрытые вены –
Не повод считаться ни сильным, ни взрослым.
И нет мне забвенья – и нет мне забвенья!
И нет тишины в тишине безголосья...
Бродяга-кочевник
Карта вен под натянутой кожей –
Указатель к нездешним мирам.
Словно грань меж грядущим и прошлым –
Тонкой нитью змеящийся шрам.
Хоть на миг бы забыть про былое,
Заглянуть наугад в никуда.
Вместо лилий колючки алоэ,
Серенадой гудят провода...
Горький плен ледяных отречений –
Одиночество в гуще людской.
Я – извечный бродяга-кочевник,
Голос предков в петле городской.
Этот путь и бесплоден, и долог.
Я – чужак навсегда и везде.
Только сердца стучащий осколок
Все зовет к непонятной звезде.
Все зовет к этим синим и ясным –
Как алмазы – ладоням-лучам.
И как прежде, упорно-напрасно,
Я рюкзак подгоняю к плечам.
Снова в путь в не-надежде на чудо
Мне не надо дороги иной.
Я пойду. Я сумею. Я буду.
И один лишь вопрос: «Ты со мной?..»
|
