По городу неумолимо ползли будоражащие слухи: говорили, что бездомные собаки, сбиваясь в стаи, нападают на людей, в больницу попадали истерзанные, покалеченные люди, еле живые. Голод девяностых опустошил не только полки магазинов, - в душах поселилась липкая неприкаянность, щемящая неуверенность в завтрашнем дне. Многие, вставая утром, с ужасом думали, чем кормить сегодня детей. Съедалось всё, до последней корки, и постепенно небо словно вымерло, редко можно было увидеть летящую птицу. Голуби, милые балконные воркуши, исчезли, неведомо куда. И вот эта страшная весть… Мурашки по коже, как будто злоба сжала мир в непроницаемое кольцо, и каждый плотно закрывал за собой двери, где души плакали в тишине, в одиночестве нового, серого и холодного мира.
Заболел трёхлетний сын, и она легла вместе с ним в больницу, уговорив врачей. Рук катастрофически не хватало, потому и согласились, да и из-за тяжести болезни ребёнка, гепатит А и В соединились между собой высоченной, несбиваемой температурой и крайне-тяжёлым общим состоянием. Бессонные ночи, капельницы сменяли одна другую беспрестанно в течении долгого времени. Палата была полна детей, которым тоже нужна была её помощь, и она сновала между стоящими впритык друг другу кроватями, сутками, как в полусне. Желтуха. Половина садиковской группы разместилась в отделении. Испытания. Череда чёрных, рвущих сердце испытаний. Ничего, мы выстоим. Ничего. И она, напрочь забыв о себе, носила горшки, поила таблетками осунувшихся, пожелтевших малышей, моля Бога о спасении. Всех. Всех, попавших в беду. Спаси и сохрани…
Сын через неделю пошёл на поправку, и ей сказали, - только встречи. Сдала раскладушку, и поплелась домой, в пустую квартиру, где судорожно считала часы до следующей встречи, готовила из ничего отчего-то вкусное что-то на завтра, щедро приправляя это что-то ЛЮБОВЬЮ. Шли дни. До выписки оставалось совсем немного.
И вот сегодня судьба расщедрилась, - ей разрешили погулять с сыном, целый час наедине, целый час. Радости не было предела. Они оделись в миг, и со счастливыми глазами переступили порог, казалось, улыбающейся больницы. Солнце ярко освещало пространство, и не было в мире никого, кроме них, крепко взявшихся за руки, не сводящих друг с друга взгляда. Сердца бились в такт, и весельем искрилось всё вокруг.
Они обошли больницу, и свернули в прилегающий частный сектор. Ничто не предвещало беды, как вдруг из-за поворота послышался приглушённый, многоголосый лай. Он становился всё громче, а вокруг не было ни души. Она сжала ладонь сына, привлекла его к себе. На них, с бешеным воем, скалясь множеством клыков, летела озверевшая собачья стая. Псы шли клином, и было не сосчитать, сколько их. Огромным, взлохмаченным пятном они приближались к замершим в молчании людям. В безумных глазах горел нещадно огонь, зло накатывало неумолимой волной, хрипя и брызжа слюной.
Двое замерли. Сын всем телом прижался к матери, не проронив ни слова. А ощетинившаяся волна подкатывала, визжа и распаляясь, всё ближе и ближе. Звать на помощь было некого. Ждать от стаи пощады – бесполезно.
Они растерянно посмотрели друг другу в глаза. Боже мой, это должен быть самый счастливый, такой долгожданный час за все тяжкие последние месяцы врозь…
И вдруг какая-то неведомая сила проснулась в её сердце. Нет, это не была ответная злоба. Сердце гулко стучало в груди: СПАСИ И СОХРАНИ!!! И огромная Сила ЛЮБВИ поднялась во весь свой рост, и невидимо выплеснулась наружу, закрыв их Собой. Помоги, Боже!!! Она в упор смотрела в глаза приближающейся голодной стае, не дрогнув, заслонив сына собой. Пространство качнулось, изогнулось, как в плывучем сне, и она увидела, как рычащая, взвинченная собачья стая, поравнявшись с ними, стала обтекать их, влитых друг в друга, с двух сторон. Она не понимала, что происходит, но собаки словно налетали на невидимое препятствие, и вой стихал. Скуля, с растерянностью в глазах, они огибали невидимую стену вокруг матери и сына, и, поджав хвосты, пробегали мимо. Через минуту лай стих, сошёл на нет. Они стояли, не шевелясь. Произошедшее было столь нереально, что не укладывалось в голове. Что это было? Выдохнув, она улыбнулась, и крепко обняла сына. Прошло много времени, пока они смогли окончательно выйти из оцепенения, и, не проронив ни слова, медленно побрели назад, к зданию больницы. Их уже ждали, они опоздали на час, но, посмотрев на их бледные лица, никто не сказал ни слова.
Только когда она приехала домой, до неё дошёл весь ужас пережитого. Она плакала навзрыд, кусая подушку, и сцена летящей, оскаленной острыми клыками, стаи, неумолимо стояла перед глазами. Как им удалось избежать беды? Кто спас их? С этого дня она осознала: что-то неведомое оберегает, защищает их, и ничего плохого не может случиться. Они вынесут уготованные судьбой испытания, они спасутся, спасутся ЛЮБОВЬЮ. Сон долго не приходил в ту ночь, но, наконец, забывшись, она вновь гуляла с сыном, и ничто им не угрожало, всё вокруг светилось нереальным, ослепительным Светом, и радужное сияние обволакивало их безмерно любящие сердца.
Через три дня она забрала сына домой… |
