Зейнолла Сериккали – мэтр литературной критики
nachnem.kz
На страницах «НсП» мы неоднократно рассказывали читателям о творчестве известного литературоведа, критика, культуролога и издателя Зейноллы Сериккали, публиковали главы из его знаменитого сборника статей и эссе «Золотая эмблема», за которую он был удостоен Государственной премии Республики Казахстан. В этом номере своими воспоминаниями и мыслями о нем с нами поделились литературный критик, культуролог Алия Бопежанова и лауреат Государственной премии РК Калихан Искаков.
А.Б.: Творчество Зейноллы Сериккали мне знакомо со студенческой скамьи. Я входила в мир литературы, читая его статьи, сборники, еще будучи студенткой филологического факультета ЖенПИ, а затем и аспиранткой КазГУ. Много полезного я почерпнула из его произведений. В 1970-х мне особенно понравилась его книга «Аыл таразысы». А лично мы познакомились в 1976 году, тогда я только окончила вуз и искала работу. Добро на трудоустройство в одном издании мной было уже получено, но я все же зашла в издательство «азастан», главным редактором которого оказался Зейнолла Сериккали. Между мной, молодым филологом, и ним, маститым литературоведом, состоялась очень содержательная профессиональная беседа. Мэтр литературной критики остался доволен моей подготовкой, а также и тем, что я основательно знакома с его творчеством. Прощаясь, он сказал: «Айналайын, ты тот человек, который нам нужен, только тебе потребуется немного подождать…» Я вышла такой одухотворенной, окрыленной. Правда, в издательство «азастан» я так и не устроилась, но эта встреча оставила незабываемый след в моей душе. Настолько он был светлым, серебристым человеком. Позже в одной из моих книг появилось эссе «Мир – это нравственный феномен». Оно посвящено Зейнолле Сериккали.
В последующем мне посчастливилось встречаться с ним не раз. Я работала в газете «аза дебиеті», он же был нашим автором, мы с ним общались и на различных конференциях, совещаниях. И где бы он ни работал: в «Егемен азастан», в Гос¬комиздате, Доме-музее Ауэзова, в Парламенте, издательстве «Раритет» – повсюду к нему тянулись коллеги. Тянулись не только как к эрудиту, мастеру, интереснейшему лектору (Сериккали был кандидатом филологических наук и читал курс лекций в университете), а как к большому созидателю. Все осознавали, что его слово, публикации, сборники являют собой не однодневный интерес, как, к примеру, какая-нибудь актуальная на сегодняшний день теле- или радиопрограмма. Его работы формировали вкусы общества и даже его идеологию, они и по сей день помогают переосмыслить историю страны, историю литературы (издательского дела, прозы, драматургии, поэзии современников и алашординцев, к примеру) и в то же время помогают понять и оценить новые веяния, ростки в современной литературе. Это было очень важно, так как смена поколений в любых творческих кругах редко проходит безболезненно. Он не просто формулировал, а взращивал культуру. Для него культура была не надстройкой, а самой экономикой в ее наиболее чистом выражении: все остальные операции над ценностями зависели от котирования этих ценностей. Сериккали по праву относят к яркой плеяде шестидесятников, к которой принадлежат Абиш Кекильбаев, Аскар Сулейменов, Саин Муратбеков, Калихан Искаков, Олжас Сулейменов, Герольд Бельгер (а также Евтушенко, Вознесенский и другие литераторы, если говорить о существовавшей в те годы стране в целом) – людей, сыгравших огромную роль в духовном обновлении общества. Так заведено, что человечество во все времена искало ответы на интересующие вопросы в литературе. У наших же, казахских писателей-шестидесятников, была особая миссия. В СССР национальная литература все же в какой-то степени принижалась, и они, самоутверждаясь в творчестве сами, самоутверждали и свой народ, казахскую нацию. Они творили на волне гуманизации, охватившей мир в послевоенные годы, и их творчество было конкурентоспособным в контексте мировой литературы…
Зейнолла Сериккали - художник с большой буквы, критик, эстет, культуролог - формулировал новые идеи; у него были сильные корни и сверхчуткость к веяниям времени. Демократия для него – это некий принцип, который всякий раз должен быть применен к реальной культурной и исторической традиции. Он как бы защищал независимость искусства от идеологии, от чьих-то сиюминутных интересов и в то же время от анархии.
Сериккали можно поставить на одну ступень с такими знаменитыми литературоведами, как Михаил Бахтин, Юрий Лотман. Некогда Ахмет Байтурсынов назвал Абая главным казахским поэтом («азаты бас аыны»), то Зейнолла-ага я бы назвала главным казахским критиком («азатын бас сыншысы»).
К.И.: Если говорить о моем поколении, то мы все время писали рецензии, обзоры, но вот несколько моих талантливых, знаменитых сверстников стали литературными критиками. Это Аскар Сулейменов, Толеген Токбергенов, Зейнолла Сериккали. Мы все, как я уже сказал, писали неплохие обзоры современной литературы, но так, как это делал Зейнолла Сериккали, не удавалось никому. К каждой своей публикации он подходил настолько скрупулезно, основательно, по-исследовательски, что современное состояние литературы в его работах вырисовывалось в неразрывной связи не только с прошлым, но и с будущим. Он, как никто другой, осознавал, что когда вокруг творчества отдельных авторов, личностей, направлений ведется осмысленная грамотная полемика, она, в свою очередь, способна поднять актуальные проблемы, способна выстроить объективное мнение. А это уже большая созидательная функция. В характере, нраве Зейноллы удивительно сочетались мягкость, доброжелательность и в то же время профессиональная принципиальность. Он был и прекрасным грамотным переводчиком, автором интересных мемуаров (о Тахауи Ахтанове и других современниках), а также редактором и издателем. Зейнолла открывал новые имена, помогал издавать книги молодым авторам, а также переиздавал произведения ушедших из жизни писателей, к примеру, Такена Алимкулова, Ахмета Жунусова. Он прожил недолгую жизнь, но нас, его единомышленников, как-то утешает то, что он оставил богатейшее творческое наследие. Мой сборник, выпущенный издательством «Раритет», является последним изданием, подготовленным Зейноллой Сериккали к печати, и слова написанного им предисловия мне особенно дороги… |
