Корреспондент газеты «ЛИТЕР-Неделя» побывала в Центральном доме литераторов Он не выделяется на фоне других московских построек и очень гармонично вписывается в облик города. Можно легко пройти мимо, не обратив на него ни малейшего внимания. Да и что там можно разглядывать? Обычное серое трехэтажное здание. Внешне очень похожее на какое-нибудь государственное учреждение, в лучшем случае – маленький музей. На самом же деле это Центральный дом литераторов (ЦДЛ). Место, которое по праву можно считать «магнитом» для любого журналиста, а потому туда-то им как раз таки вход и заказан. Попасть в зал этого заведения, где развернулся элитный клуб-ресторан, может далеко не каждый желающий. Но все по порядку. Находясь в Москве в командировке, я очень долго упрашивала своего родственника устроить мне экскурсию в это заведение, о котором узнала еще из романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». Но он прекрасно понимал всю сущность журналистской натуры, и, будучи членом клуба, резонно отнекивался, предлагая поужинать в других не менее роскошных заведениях. Но я продолжала атаку. – Ну, хотя бы одним глазком, ну, хоть разок… Выдержать такой напор и нытье мог не каждый. Он сдался. И взяв с меня обещание вести себя прилично, то есть не мешать окружающим и не набрасываться с вопросами на посетителей клуба, мы направились в ЦДЛ. По его рассказам я уже готовилась к тому, что рядом с нами непременно будет сидеть кто-то, известный на всю страну. Однако то ли мы рано пришли, то ли еще по какой причине, но в зале было пусто. Метрдотель радостно приветствовал нас в дверях. Я тоже улыбнулась ему в ответ, а в голове мелькнуло: «Интересно он так же улыбался бы, зная, что я журналист?». Журналистов они не любят. Он проводил нас за дальний столик, я его сама выбрала. Села так, что весь зал был как на ладони, только вот наблюдать пока было не за кем. Настроение стало резко падать вниз. Заказала на ужин первое, что попалось на глаза, после чего, подперев рукой подбородок, принялась разглядывать зал, в котором царил приятный полумрак. Столы друг от друга отделяли красивые резные ширмы, что придавало заведению свой шарм. Напротив меня находилась небольшая сцена с электронным фортепиано и микрофоном. Мне рассказывали, что частенько здесь репетируют Левон Оганезов и Георгий Гаранян. Но музыкантов в этот вечер не было и приходилось наслаждаться джазовой музыкой доносившейся откуда-то сверху, оттуда, где висели колонки. Я начала скучать, что не укрылось от глаз родственника. Видимо, почувствовав какую-то вину, он предложил мне совершить небольшую экскурсию, пока нам не принесли ужин. Я вновь окинула зал взглядом, делать мне там действительно было нечего, тяжело вздохнув, согласилась. Обмолвившись парой фраз с метрдотелем, мы последовали за ним вглубь зала. Перевоплотившись в нашего гида, он начал рассказывать нам историю дома. – Улица, на которой стоит это здание, носила название Поварская и была участком дороги из Кремля в Новгород. Во времена Петра I Поварская заселилась родовой знатью и стала одной из аристократических улиц Москвы, – рассказывал метрдотель. – Этот дом был построен в 1889 году по заказу князя Василия Святополка-Четвертинского по проекту известного московского архитектора Петра Бойцова. Дом был похож на замок, поскольку был выполнен в стиле модерн романтического направления. Однако вскоре этот дом купила графиня Александра Олсуфьева, которая прожила в нем до 1917 года. После Октябрьского переворота в дом заселили городскую бедноту, которая жила там до 1925 года, затем здание принадлежало отделу Детских учреждений при ВЦИК, и только в 1932 году здание было передано Дому писателей. Но дом был невелик, а писательский союз рос как на дрожжах. В итоге в 60-е годы к старому особняку пристроили новое здание неопределенного архитектурного стиля с выходом на улицу Герцена. – А вот и дубовый зал, он сохранился с тех времен, когда это здание только было построено. Несколько раз, правда, его реставрировали, но все осталось неизменным, – торжественно произнес метрдотель, демонстрируя нам сокровище дома. – Обратите внимание на величественную люстру, она была подарена самим Иосифом Сталиным, врученная Максимом Горьким. Кстати, в числе гостей дома были такие знаменитости как Рональд Рейган, Джордж Буш старший, Индира Ганди, Михаил Горбачев, патриарх Армянский, мэр Москвы Юрий Лужков, Патрисия Каас, Алла Пугачева и многие другие. К слову, мне как гостю из далекого Казахстана, а также не без содействия родственника, разрешили сделать несколько снимков на память. Тогда о том, что я журналист еще никто не знал, а потому уговорить начальство было чуточку легче. После занимательной экскурсии мы вернулись в зал, где нас уже ждала закуска. Я медленно шла к столу, оглядываясь вокруг, в надежде увидеть хоть какую-то примету, говорящую о том, что мы в этом зале не одни, но, увы. Картина не изменилась. В зале клуба-ресторана ЦДЛ было по-прежнему тихо и пустынно. Мы сели за стол и еще с минуту, наверное, обменивались впечатлениями от экскурсии, после чего повисла пауза и в тишине я услышала чьи-то шаги. По ковровой дорожке в глубину зала прошли первые посетители. Я оживилась. Впереди шел Геннадий Хазанов. Я так долго этого ждала, что даже не сразу заметила тех, кто шел вместе с ним. Только когда они сели за соседний столик, я узнала в его спутнике Валентина Гафта. Кстати, выглядел он гораздо моложе и свежее, нежели на экране. С ними была еще и спутница, но вот ее идентифицировать мне так и не удалось, но честно признаться, я не очень-то и напрягалась. Я с интересом разглядывала их, мысленно оценивая свои возможности. Но четкий план действий созреть в голове так и не успел, я почувствовала боль в запястье. – Ты мне обещала! Я улыбнулась и кивнула головой, возвращаясь к трапезе. Искоса продолжала наблюдать за героями этого вечера, стараясь ничего не упустить. До меня доносились обрывки их разговора, но понять, о чем они говорят, было сложно: то ли о какой-то театральной премьере, то ли о каком-то творческом вечере. Но не это было важным для меня в эту минуту, важно было остаться одной, не чувствовать этого зоркого взгляда родственника, и получить, наконец, полную свободу действий. – Я в дамскую комнату! – заявила я, быстро вставая из-за стола. Метрдотель помог сориентироваться в этих хоромах. Пройдя за ширму, я вновь увидела сказочный дубовый зал, но вот только прежнего любопытства и интереса уже не испытывала. Мне не терпелось вернуться в зал и совершенно нечаянно наскочить либо на Хазанова, либо на Гафта, а еще лучше на обоих и сразу. Но плана действий по-прежнему не было, да и что тут придумаешь. Тут надо действовать. Хотя честно признаться, шансов на то, что они вообще захотят мне ответить, было мало – ведь я все-таки без разрешения собираюсь к ним ворваться, плюс ко всему на серьезный разговор мало кто будет готов сразу же в ресторане. Но, несмотря на доводы здравого смысла, я все-таки решила рискнуть. К тому же мне терять уж точно нечего, членства клуба лишить они меня не могут, его у меня попросту нет, а у дяди, … а у дяди его и отбирать-то не за что. За мои поступки он не в ответе. Я вышла из своего укрытия и тут же стремглав подошла к их столику. Не успела я и рта раскрыть, как на меня воззрились сразу оба мужчины. По телу прошла слабая дрожь, не скрою, было чуть-чуть страшно, в конце концов, в любую минуту мог появиться метрдотель и тогда неизвестно, что вообще со мной будет. Эта мысль меня, честно признаться, отрезвила и я тут же начала свою импровизированную речь. – Добрый день Геннадий Викторович, Валентин Иосифович. Я очень извиняюсь, что прервала вашу беседу, просто я не могла больше сидеть спокойно. Дело в том, что я журналист, из Казахстана и, боюсь, вряд мне еще представится такая возможность с вами поговорить. Надо отдать должное, Хазанов к моей наглости отнесся с пониманием, вежливо улыбнувшись, посмотрел на меня глазами, полными внимания. – И чем я могу вам помочь? – вежливо спросил он, в то время как я уже начала чувствовать на себе пристальный взгляд Гафта. Уверена, что Валентин Иосифович с первого взгляда понял все мои намерения, но, несмотря на это, продолжал хранить молчание. Я в двух словах постаралась оправдать свою наглость в глазах известных людей и, кажется, мне это удалось. Беседа была, конечно, недолгой и я на заднем плане даже мельком видела недовольную мину родственника, но продолжала щебетать и восхвалять каждого из них. Мои добрые слова сгладили первое впечатление, и прежде чем я вернулась за свой стол, Геннадий Викторович разрешил мне обратиться в Театр эстрады и попросить с ним аудиенции. Ужинали мы в гробовой тишине, в том смысле, что дядя меня уничтожал взглядом, приветливая улыбка также исчезла с лица некогда гостеприимного метрдотеля. Он видел, как я нарушала покой и уединение их посетителей. Высказывать устно свое недовольство он мне не стал, но всем своим видом дал понять, что мне здесь уже совсем не рады. Когда мы покидали ЦДЛ, за соседним столиком я еще углядела Владимира Спивакова с супругой, только вот «наскочить» на него мне уже не дала грозная рука дяди, а жаль…. Марго ЭРВАНД, Алматы – Москва – Алматы |