Иешуа га Ноцри или, как его звали люди, Иисус, очнулся. Все тело представляло собою сплошной синяк. Вися распятым на кресте и испытывая при этом чудовищную боль, он смог очнуться после недолгого и спасительного забытья. Глаза заливала кровь из рассеченного терновым венком лба. «Носи свою корону, король Иудейский», кричали солдаты после нескольких часов издевательств над ним. А потом из тернового куста и его колючих ветвей сплели ему венок, и надели ему на голову. После, был долгий путь на Голгофу и, опьяненные всевластием и безнаказанностью, солдаты заставили избитого Пророка тащить свой крест. А вокруг стояла и бесновалась толпа, и среди улюлюканья слышны были крики: «Смерть ему». И лишь чуток поодаль, тенью, промелькнуло заплаканное лицо его матери, Марии.
А сейчас, вися на кресте, Сын человеческий просто смотрел на толпу, которая окружала место казни. По правую руку от Христа, на соседнем кресте был распят Варавва, известный разбойник и душегуб. И он, несмотря на разбитое лицо и разбитые зубы, что-то рычал:
-Сволочи все, ублюдки. Да если бы мы успели скинуть мешок золота, и х..н вам стражникам, только бы вы меня и видели, уроды, бля-я-я. Как я вас всех ненавижу.
Едва шевеля разбитыми губами, Иисус спросил у разбойника:
-Тебе страшно, брат мой? Не бойся.
-Мне не страшно,- захохотал Варавва, но скривившись от боли, после, тихо сказал,- Да я боюсь умереть, я, который никогда и ничего не боялся. Но теперь сама смерть стоит у ног моих и мне страшно.
-Я знаю, брат мой, но я знаю также, что когда мы умрем, нам станет легче. Мы придем к Богу… Тициус Марк Ливий, капитан римской стражи был недоволен. Да и с самого утра день не задался. Сама казнь преступников пошла как-то не обычно. «Да еще этот балаган устроили с крестом, нет чтобы по быстрому, поставить крест и распять преступников. Устроили целое представление с истязанием, потом это дурацкое шествие, одно слово «политический». Ишь ты, вздумал заявить: «Я сын бога, король всех иудеев». Вот и получил, что хотел», - размышлял капитан римской стражи, стоя у подножия холма и глядя на деревянные кресты с прикованными к ним телами казнимых. Среди толпы окружавшей место казни, скрываясь за спинами и пряча лицо под накидкой, Мария глядела на мучения своего сына. Для кого-то он был государственным преступником. Для кого-то он стал богом на земле. А для простой и убитой горем Марии он был просто её ребёнком, который сейчас умирал на её глазах. И она не могла ничего сделать, ничем не могла помочь своему сыну. На её воспаленных глазах уже не было слез, просто плакать уже было нечем. И сейчас, смотря на последние часы и минуты жизни своего мальчика, она просто повторяла слова нехитрой молитвы, слова, которым научил её Иисус.
«Господи боже, спаси моего сына. В чем вина его, почему он должен так страдать? Прими поскорее душу его. Господи-и-и, помоги Сыну Своему, Боже…» «Нет, надо прекращать это»,- капитан махнул солдату, жестом показав: «мол, заканчивай». Солдат вразвалочку подошел, взял копье и направился к крестам с распятыми на них людьми. Пинком отогнал мерзкого пса, трусливо лакающего и облизывающего кровь с камней под крестами. Вытянул копье и острием проткнул, под левый сосок, первого казнимого. Подходя ко второму в центре кресту, с распятым на нем Иисусом, он услышал еле слышные слова, которые Пророк говорил, обращаясь куда-то в небо: «Они не ведают, что творят. Отец, прости их неразумных. Я иду к тебе Отец»…
Договорить ему, дано не было… Не могу молчать, не могу не писать. Николай aka kraft-cola
8/10/2010 06:54:00 PM |
