Бахытжан Канапьянов

МОТИВЫ АБАЯ

Не знаю, как я жил до нынешнего дня,

И пройдено, и видено немало.

В любви и в спорах сердце отпылало,

Покой в душе моей. Былого нет огня.

Что в этой жизни остается для меня?

Мне, грешному поэту, не пристало

Себя Аллаху посвятить, стихи кляня;

Аллаха мое сердце не искало.

Приумножать стада, увольте, не хочу.

И степью управлять, увы, не по плечу.

Не облегчить людские мне страданья.

И свои мысли, и живую свою речь –

Все это в СЛОВО остается мне облечь.

Тебе, о человек, мои признанья!..

II

Не изменить судьбы, увы, не изменить,

Смех, игры, похвала, пиры,

друзья, творенья

И женщина, чью страсть, казалось, не забыть –

Все это жизни мимолетные явленья.

Вкусивши раз, нам не уйти от наважденья,

Влечет и губит нас невидимая нить.

Пусть зыбок этот мир, нам незачем тужить;

Дано судьбою это чувство пресыщенья.

О быстротечность счастья! – Начало и конец.

И пусть ты, мусульманин,

мудрец или глупец,

Аллаху все одно, нет разницы большой.

Зря ищешь свой приют ты в хаосе

пространства,

Живому существу нет в мире постоянства.

Изменчив человек – и сердцем, и душой.

III

О мой народ, послушай речь поэта,

Самовлюбленности чалму приподними,

Ты мое слово сокровенное прими,

Внимай всем сердцем моему совету.

Как жажду утоляешь в полдень лета –

Так чашу мудрости из рук моих возьми.

Глотками пей, не расплещи все это.

И ты все это светлым разумом пойми.

И пусть джигиты праздные узнают,

Как уберечься им от пагубных вещей;

Их карточный азарт сопровождают

И леность, и вино, распутство средь ночей.

И души их пороки развращают,

Впиваясь в кровь и в плоть, –

страшнее нет клещей.

IV

Передо мной Всевышнего аяты.

– Вершите добрые дела, – гласит Коран.

Не требуют людской за это платы

Благодеянья правоверных мусульман.

Тысячелетней мудрости трактаты,

Не приукрасить их примерами обман,

Не скрыть души безнравственной изъян,

Грехи свои не спрятать под халаты.

Не только воздаянием молитвы

Ты выйдешь победителем из битвы.

Не принимай в награду скот иль серебро.

И, веру постигая, не под страхом

Будь, аульчанин, чист перед Аллахом.

И – на земном пути спеши творить добро.

О СЕБЕ

(из Шакарима)

Кану я, но будут жить стихи,

Молодые все запомнят до строки.

Кто-то с верой примет это,

кто-то – нет,

Нет, не каждому стихи мои близки.

Так ушедших обсуждаем мы порой,

Все плохое, наносимое молвой,

Отвергаем, чтобы память добрых дел

Не тускнела в стороне его родной.

После смерти отстоять я не смогу

Чувство жизни,

что легло в мою строку.

Это мненье в своем сердце сохранив,

Вот что высказать хочу, пока я жив:

Не суди о человеке, не познав,

Не суди, в кругу его не побывав.

И над путником не смейся, тяжкий груз

На свои в дороге плечи не приняв.

Словно в лодке,

что на море, – в те года...

Не забыть эпоху эту никогда.

Мое время не похоже на твое.

Если сядешь в эту лодку, что тогда?..

Сам отсек я пуповину, выбрал путь.

Тьму раздвинул,

никуда мне не свернуть.

Так что полностью судьбу мою познай,

Верю, что поймешь меня когда-нибудь.

СТАРЫЙ ВЯЗ

(по Назыму Хикмету)

Я в облаках,

я весь пропитан морем.

Я – старый вяз,

что в парке Гюльхане,

и в шрамах, и в ожогах,

но об этом

не знаешь ты,

полиция не знает,

никто не знает

там –

в моей стране.

Я – старый вяз,

Что в парке Гюльхане.

И плещется моя листва, как рыба.

И шелестящую листву срывай, любимая,

как шелковый платок,

и вытри слезы

там –

в моей стране.

Я – старый вяз,

Что в парке Гюльхане...

Моя листва –

сто тысяч моих рук –

дотронусь до тебя и до Стамбула.

И там,

во власти лиственного гула,

обнять тебя хочу

ста тысячами рук.

Я – старый вяз,

что в парке Гюльхане...

Листва – мои глаза.

И взгляд мой удивленный

ста тысячами глаз

любуется тобой.

И листья бьются так –

как будто сердце кроны –

сто тысяч здесь сердец

любуются Стамбулом и тобой.

Я – старый вяз,

что в парке Гюльхане...

Не знаешь ты,

полиция не знает,

никто не знает

там –

в моей стране –

я в облаках,

я весь пропитан морем,

я – старый вяз,

я в парке Гюльхане.

НАСТРОЕНЬЕ

(по Магжану)

Не в ладах я с настроеньем,

Вспыхнув, гаснет в тот же час

И с моим разумным мненьем

Не согласно всякий раз.

Как младенец прихотливый,

Все повелевает мной.

Настроенья бес строптивый

Не проходит стороной.

И – моей любви объятья

Манят на исходе дня.

Шелест скинутого платья,

И – в слезах купаюсь я.

Сердце, чувствами пылая,

Волею самих небес

Увлечет, увы, не зная,

Что опять вселился бес.

Без стыда он крутит вертел...

Остается у меня

После ночи только пепел,

Только пепел без огня.