Беседа с поэтом, кинематографистом, президентом издательского дома "Жибек жолы" – Бахытжаном Канапьяновым.
Бахытжан Канапьянов известен не только в Казахстане, но и во всем мире. Американский поэт переводил его стихи на английский, а в Москве недавно вышла книга "Свет кочевой звезды", посвя¬щенная творчеству поэта. Встретились мы с Бахытжаном в прошлом веке, в прошлом тысячелетии, читатели читают наше интервью - уже в новом веке, в новом тысячелетии. Может, так необычно и надо разговаривать с поэтами?
– Бахытжан, московский литератор Виктор Максимов в своей книге "Свет кочевой звезды" написал, что главная ваша тема – наша драматическая, даже трагическая эпоха. Вы действительно так считаете?
– Да, это так. Войны, репрессии, Чернобыль, ядерные испытания, раковые болезни... В ХХ веке у нас появилось много эколо¬гических проблем, и все эти проблемы мы берем с собой в ХI век, их обязательно надо
будет решать. Мы живем в прекрасном краю – Семиречье. Здесь, если путешествовать, можно пройти несколько климатических зон. Побывать и в жаркой пустыне, и в высокогорье... Это, конечно же, уникальная возмож¬ность для наших жителей, но мы редко ею пользуемся. Хотя быть потребителем, сейчас все это уже отлично понимают, мало. Надо природу беречь. Чего только нет в Семире¬чье! Поющий бархан, горное озеро Кульсай, Медео, Чарынский каньон, Ясеневая роща... Кроме того, я уверен, что мы сегодня живем накануне появления какой-то новой религии.
– Нынешяя религия устарела?
– Я в этом убежден. У каждого народа есть свой Бог. А сколько течений внутри только одного христианства! А ведь многие войны возникают именно от того, что люди различны в своих религиозных взглядах. Вспомните из истории католиков и протестантов. А что сейчас происходит в Израиле? Такой великий писатель как Л. Н. Толстой искал Бога всю жизнь, хотя, как вы знаете, он не был отшель¬ником – воевал, написал много прекрасных романов... Мне кажется, в новом тысячеле¬тии человек придумает новую религию, и, хотим мы того или нет, она будет иметь экологические принципы.
– Я понимаю, что этот вопрос не¬ сколько неэтичен, но тем не менее: вы сами - верите в Бога?
– Какой-то внеземной разум есть. 'Это я, как поэт, говорю. Возможно, есть какие-то параллельные миры, но пока мы знаем одно¬го человека – гомо сапиенс, человека разум¬ного. А у человека разумного должен быть внутренний порядок миропонимания.
– Сразу же после трагедии в Чернобы¬ле вы туда поехали. Сейчас мы знаем, что это было очень опасно, и опасность эту правительство от нас скрывало. Что вас туда вело?
– В первый раз я поехал в Чернобыль с группой творческой молодежи Казахстана и остался там на некоторое время. Я не видел в этом никакого подвига, мне все хотелось увидеть своими глазами, написать об этом. Действительно, выпустил книгу, подружился с поэтами и кинематографистами Украины, Бе¬лоруссии. В Казахстане ведь был тот же Чернобыль, только он оказался растянут на 40 лет. Я сам родом из тех мест. Родился в Кокчетаве, детство провел в Павлодаре. В летнее время там были пугающие ветра, пыль... А в Чернобыле я был целых три раза. Случилось то, что случилось. Это моя судьба.
– У вас много прекрасных стихов, по¬священных степи, аулу. А сами вы...
– Я рос типично городским, "асфальтным мальчиком". Хотя с трепетом вспоминаю каникулы, которые проводил у родственников в аулах. Помню, как мы там ждали киноперед¬вижку, которую время от времени приводили в деревню. У меня до сих пор сохранилось ощущение встречи с прекрасным под бездон¬ным звездным небом... Потом в селах появи¬лись клубы, затем многие из них были разру¬шены... Сейчас многие клубы превратили в мечети. Хорошо это или плохо – время пока¬жет. К сожалению, следы 20-го века это не только линии электропередачи, но и разрушен¬ные фермы. На бескрайнем пространстве степи появляются шрамы, если говорить по¬этическим языком.
– Сельчане сейчас живут нелегко...
– Очень тяжело, многие уходят в город, и там не находят себя. Все их проблемы надо решать нашему обществу сообща, и в первую очередь, конечно, Правительству. Сейчас, ког¬да приезжаешь в аул, видишь двойственность в глазах людей. Они и готовы принять тебя от души, а денег нет. Отсюда у некоторых появляется какая-то агрессивность, озлоб¬ленность. Обидно: всю жизнь прожить и новое тысячелетие встречать нищим. Страшно.
– Как и любой поэт, любой человек, вы ищете в жизни гармонию. Нашли ее для себя?
– Хотел бы я посмотреть на человека, который ее нашел! Одно знаю, нельзя быть гармоничным человеком, когда в твоих глазах отражаются только доллары. Такой человек, когда придет домой, книжку стихов не раскро¬ет. Скорее он посмотрит по телевизору про¬грамму, посвященную котировкам валют, и еще, может, боевик. В глазах человека должны быть огонь, свет духа, а не доллары. Вот сейчас новинка века – сотовый телефон. Ко¬нечно, очень полезная вещь, она без проводов как бы приковывает человека к окружающему миру, но иногда все же хочется тишины. Парадокс века. Человек молится, и вдруг – звонок сотового телефона... Так и кажется – а вдруг в трубке раздастся голос Аллаха?
– В мире много суеты, мы все время куда-то торопимся, спешим, и так прохо¬дят минута за минутой нашей неповтори¬мой жизни...
– Да, мы стали суетливы, потеряли нето¬ропливость – наш предок за день доезжал до райцентра, а мы за час долетаем до другого областного центра. В этом есть свои минусы и плюсы, но каждый человек должен здесь находить свою золотую середину. Конечно, поэту необходимо побыть с самим собой, чтобы наедине написать то сокровенное, к чему ты стремишься всю жизнь.
– Вы любите жить на стыке – лирики и публицистики, поэзии и философии...
Если чем-то одним заниматься, а потом, отойдя в сторону, увлечься другим и оттуда уже посмотреть на свое старое дело, обязательно увидишь что-то новое. В отличие от США, например, у нас всегда было универсальное образование. Инженер знал Гоголя, Шекспи¬ра, Абая. Американское образование, может, и более углубленное, но специализированное. Зашоренность у американских специалистов изумительная. Там даже литературовед может быть специалистом по одному писателю и не знать другого. К сожалению, сегодня вот этот наш универсализм исчезает, уже появились "зашоренные" компьютерщики... А жаль.
– Вы любите путешествовать? Виктор Максимов так и назвал книжку о вашей поэзии "Свет кочевой звезды".
– Мне здесь ближе принцип Иосифа Бродского – поэт должен быть космополитом. Для него родина – вся земля. Сегодня удобнее ездить с видеокамерой, чем с записной книжкой. Да и не обязательно ехать за границу. Сколько прекрасных мест в той же Алматинской области.
– Поэзия сегодня оказалась как бы на втором плане...
– А поэзия всегда была на втором плане. Конечно, одно время была популярна поэти¬ческая публицистика – так называемая по¬эзия стадионов, но сейчас это время про¬шло. Просто в период хрущевской оттепели поэты могли сказать то, что еще не было позволено журналистам. В период горбачев¬ской перестройки все шлюзы были открыты, люди открыли для себя многих интересных писателей, чьи книги были забыты, в том числе были впервые опубликованы Магжан, Шакарим... И поэзия ушла в свое естествен¬ное состояние, вернулась в свое русло. Сти¬хи надо читать один на один с книгой.
– Вы не так давно издали календари, посвященные Пушкину, Абаю... Это – как ваше послание людям, которые будут жить в новом веке... Как вы думаете, в новом тысячелетии Абай, Пушкин останутся?
– Не сомневаюсь в этом.
Не удержусь и на прощание проци¬тирую читателям строки одного из сти¬хотворений Бахытжана Канапьянова, хотя мне хотелось бы процитировать гораздо больше.
Утром проснулся.
Конь у дверей,
Готовый в далекий путь.
В глазах нетерпенье:
Спеши – поскорей
К дороге готовым будь!
Привязан торсык к седлу моему,
И рядом домбра чабана...
Я принял подарок его, потому,
Что степь нам для встреч дана!
«Огни Алатау», 1.1.2001 г. |
