* * *
К пригорку, под которым лунный лес,
высоко вскидываясь, белые олени
бегут, неся на крупах тусклый блеск,
на мхи ветвистые отбрасывая тени.
Пройдя тропу белесую, вожак
вершины плавно и бесшумно достигает
и, словно позабывши сделать шаг .
последний, с поднятым копытом застывает.
И сразу его стройный силуэт
луна каймой сияющей обводит,
он сам исчез, и, кажется, что свет
июльских звезд, дрожащих, сквозь него
проходит.
Тревожащий сверчковый разнолад...
усохших трав, томящий, тихий, тайный шорох...,
а над могилами от ран уснувших – звездопад,
как слезы верных, до сих пор скобящих жен их.
И в этой полуночи, полудне,
текущей отстраненно, грозно, сонно, дико,
упорно чудясь, в зыбкой полутьме,
стоят глаза Гарсии Лорки Федерико.

* * *
И видел я, шла по миру Сила.
И я ей крикнул: «Можно, я с тобой?!»
Но сила не ответила. Спасибо
За то, что оставалась Ты немой!
Да разве Силу спрашивают так-то!
Нет! К ней скорей пристраивают шаг!
И не теряя меры, ритма, такта,
За Силой всею сущностью спешат!
Спешат, пока в артериях играет
Кровь алая, и удержу нет ей!
И страсти волк все громче завывает
И скалится все жарче, все белей!
И бьет копытом яростная воля,
И рвет узду, и не боится шпор,
И топчет заросли, тропу упорно торя,
Во весь опор, во весь опор, во весь опор!
Вставало пламя, видел я, да все вольготней!!!
Одни тушили, чтобы дальше не ползло,
Другие ж все проворней, все охотней
Подбрасывали дров, как вы назло.
Не бил их хмель, и не терзали бесы,
И помнили они, что в пламени сгорят!
Но сколь же розны в человеках интересы!
И сколь понятья розны, что есть ад!
И что есть яд, и что есть воля злая,
И что есть добрая, все равно, все одно,
И жизнь, и смерть, и, заживо сгорая,
Они не чувствовали, что идут, взлетая
Куда-то вверх, куда-то вниз... на дно.
И видел я ... да мало ль что я видел!..
Из этого ведь каши не сварить.
И времени лимит уже мне виден,
Поэтому — довольно говорить!

* * *
Солнце сходит, вольготнее дышится,
Вот ушло за земной окоём.
Ночью видится, ночью слышится,
Ночью чуется больше, чем днем.
Открывается сокровенное,
Строят хор голоса хромосом,
Время ночи особо ценное,
А иначе б не крал его сон.
Где-то травы осенние, серые
Стелет ветер волной по земле,
Перелетные, неоседлые
Птицы в бледной текут синеве.
Где-то мутится, где-то знобится,
Где-то каменной давит горой,
Где-то кровь под солнцем коробится,
Застывая бурой корой.
Время ночи — тропинка неспешная
В лабиринтах дремотной травы,
Время ночи — молитва утешная
Для истерзанной днем головы.

* * *
Ольга... это бьет колокол (по-испански «кампана»).
Ольга... это железный удар и кровавая рана.
Ольга.. . это прощается стая с отчей землей.
Ольга... это разлучает смерть злая с человечества милой семьей.
Ольга... это бреда походка, крадущаяся и страшная.
Ольга... это схватка грядет жестокая, рукопашная.
Ольга.. .это яда потир, который надо испить.
Ольга... это горный завал, который ничем не пробить.

Ольга... это птица, попавшая в ураган.
Ольга… это погода нелетная, у самой земли туман.
Ольга... это лик Божий восходит над общим грехом.
Ольга… это привкус любви хаома хаом.
Ольга… это плач, которому нет угомона.
Ольга... это царица царя, который остался без трона.
Ольга… это гололед, по которому не пройдешь и скользя.
Ольга… которую любить на земле нельзя.
Ольга… любить на земле нельзя.
Ольга… на земле нельзя.
Ольга… нельзя.
Ольга…