ЭПОХА
 Есть такая притча не притча, но история, претендующая ею быть. Скачет всадник, за ним – опричники. Всадник достигает берега усмирённой льдом и снегом реки. Вот сейчас перемахнёт на тот берег, и там – спасение. Однако на противоположной стороне прорисовывается стая волков. Два берега таят угрозу. По сути, они враждебны друг другу, но по отношению к беглецу – отчаявшемуся одинокому всаднику – эти берега равны. Казалось бы, выхода нет – всадник закован. И вдруг чуткий конь сам, без напора хозяйской воли, начинает выносить своего седока руслом реки. Между двумя берегами! Замёрзшее русло становится единственным путём к жизни. Не так ли и в литературе? Точнее, вне её?

Я держу тоненькую, полгода назад вышедшую в Великих Луках посмертную книжицу Андрея Власова «Посошок». В предисловии автор пишет: «Я – русский поэт (к великому сожалению), и Поэзия для меня …не ли-те-ра-ту-ра, а Поступок и Путь, которому я должен соответствовать. Это мой воздух, моё мужество, мой Крест, ... Читать дальше »

***
Какие б нас ни соблазняли яства
(Отведай! Прикоснись! Вдохни! Хлебни!),
Любовь – единственное постоянство.
Сама любовь, а не предмет любви.
***
Медсёстры и врачи, все ваши полумеры
Беспомощны порой. Неотвратим исход.
Я ж чувствую себя наследником Пастера,
Причём сумел открыть универсальный код!
А начиналось всё с внезапной невезухи,
Когда хоть волком вой, хоть ангелов зови.
Но бред ведь – помирать от рядовой
желтухи
Тому, кто каждый день сгорает от любви.
Теперь не сковырнёт меня коварный вирус.
А версии простуд мне попросту смешны.
Я болен с детских лет. Влюблённостью.
                                                     На вырост.
Как будто примерял отцовские штаны. ... Читать дальше »

Продолжаем дискуссию о герое современной прозы, начатую статьями Льва Пирогова («ЛГ», № 7), Андрея Воронцова (№ 11) и Надежды Горловой (№ 16).

Когда Лев Пирогов предложил вернуть русскому читателю маленького человека, я сразу насторожился. Смутило меня даже не то лежащее на поверхности соображение, что раздавленные всеми возможными кризисами маленькие люди в гораздо большей степени нуждаются в рабочих местах и государственных пособиях, чем в реалистических романах. В конце концов не для них стучат по клавишам литературные критики, пытаясь уловить витающую в воздухе конъюнктуру.

Вместо этого я попытался представить себе, каким будет новорусский Акакий Акакиевич и какую пищу для ума он может предложить. Очевидно, что копит он уже не на новую шинель, а на китайский пуховик – себе, жене и детям. Не для того, чтобы соот ... Читать дальше »

Ельдес Сейткемел
     Год Птицы и Библии – так станут называть 1970-й культурологи и искусствоведы. Джонатан-Чайка и Иисус-Суперзвезда воцарились голубыми небесами неоромантизма над карнавальной потехой молодежной субкультуры. Почти сорок лет прошло с того взлета - и что?..
Время двух поколений на исходе – время тех, кто взрослел и мужал в 70-80-е годы прошлого века. Те, кто по старой советской традиции был объединен в некий условно-возрастной, но в большей степени мировоззренческий страт общества – «шестидесятники», - были совсем иными. В свое время они сменили «фронтовиков», и это – просто судьба: послевоенное детство, Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Москве, «оттепель», ввод советских войск в Чехословакию, диссиденты - словом, эпоха.
     Идущим следом досталась временная колдобина, упасть в которую невозможно, а споткнуться не удалось – обошли, не выпав из времени, но так в нем и не обозначившись. Пошаркали неуверенными ш ... Читать дальше »